1. Концепция современности
Гидденс выделяет три основные черты, определяющие характер современности.
Первая - крайний динамизм, неимоверно возросшая скорость изменения всех процессов в обществе. При этом социолог говорит не о формационных изменениях, и не об изменении структур и их функций, а о темпах изменений в социальных практиках, образцах поведения людей.
Вторая - это глобальность пространства, на котором происходят изменения, что несопоставимо со сферой изменения во всех досовременных обществах, так как практически все регионы мира социально и информационно втянуты во взаимодействие друг с другом.
Третья - внутренняя природа современных институтов. Появились социальные формы, которые ранее вообще не существовали (современное производство зависит главным образом от неживых источников энергии).
Гидденс конкретизирует эти положения. Характерной чертой современности, считает он, является принципиальное изменение системы контроля над средствами насилия. В домодерновых цивилизациях военная сила всегда играла самую важную роль в жизни обществ. Однако никакой правящий тиран не был в состоянии сохранять монопольным контроль над средствами насилия, так как войны и восстания постоянно его нарушали. Положение радикально меняется в государствах модерна - они успешно и длительно осуществляют монополию на средства насилия. Однако заметим, что после террористических актов в Америке данное положение, по крайней мере, ставится под вопрос.
Далее социолог отмечает, что современность существенным образом трансформирует характер взаимодействия людей, разделяя их во времени и пространстве. Отсутствие “привязанности” к какому-либо географическому месту, характерное для традиционных культур, заменяется тем, что индивид имеет возможность плюралистического выбора жизненных стратегий, предлагаемых абстрактными системами. Под абстрактными системами Гидденс понимает, во-первых, механизмы символических знаков (например, виртуальные деньги), позволяющие абстрагироваться от времени и пространства, совершать сделки «между множеством индивидов, которые никогда не встречались друг с другом физически». И, во-вторых, - экспертные системы (услуги юристов, психотерапевтов, советников, разного рода технических специалистов), которые также способны влиять на характер взаимодействия людей, абстрагируясь при этом от времени и пространства.
В этой связи существенно меняется интимность в контексте повседневной жизни. В домодерновой культуре отношения родства являлись организующим средством для стабилизации социальных связей во времени и пространстве, локальное сообщество было тем местом, которое обеспечивало интимную среду. Для модерна характерно иное - социальное взаимодействие людей все больше разделяется во времени и пространстве. Но возникли два новых фактора, поддерживающих их в таком виде: личные отношения дружбы или сексуальной интимности выступают средством стабилизации социальных связей; абстрактные же системы являются средством, стабилизирующим отношения в неопределенном пространственно-временном положении.
Переход от традиционного общества к современному сопровождается освобождением межличностных связей от зависимости внешних факторов - традиций, родства, материального обеспечения. Они обретают форму “чистой связи”, которая имеет ценность для индивидов исключительно благодаря своему внутреннему содержанию. Её характерными чертами являются взаимные интересы, доверие, преданность индивидов друг другу. Общность жизненной истории более тесно сплачивает участников чистой связи, чем общность социальных позиций, являющаяся атрибутом традиционного общества.
Для современности характерна институциональная рефлексивность. Под рефлексивностью модерна социолог понимает постоянный пересмотр социальной реальности в свете новой информации или знания. Знания становятся фактором, который весьма влияет на характер трансформации как социальных институтов, так и моделей поведения индивидов.
Говоря об основных макросоциальных измерениях модерна, Гидденс особо выделяет постдефицитную экономику, которая становится возможной благодаря координации глобального порядка, созданию планетарной экологической службы. Имеет место гуманизация технологий. В политической сфере получает развитие участие непрофессионалов в управлении обществом через институты партиципативной демократии - демократические организации, экологические движения и т.д.
Вместе с тем Гидденс постоянно подчеркивает, что его концепция современности не сводится к макротенденциям. Она органично включает в себя микротенденции, которые являются микро не по значимости, а по уровню анализа социальной реальности - внутриличностных трансформаций.
Современность, считает социолог, качественно изменяет внутриличностные процессы. Если в традиционном обществе личность формировалась под влиянием набора последовательно сменяющих друг друга возрастных характеристик с четкими социальными параметрами, типичными для определенного локального сообщества, то в социализации современного индивида значительное место занимают абстрактные системы, которые предлагают постоянно расширяющийся набор педагогических и социопсихологических рекомендаций, что исключает однозначную определенность становления личности.
Одним из важнейших параметров современного общества является качественное возрастание рисков для его членов.
Риск - вероятность негативного события; возможность утраты, потери; гипотетическая вероятность наступления ущерба.
Можно выделить три характерные черты риска: 1) неопределенность, связанная с возможными потерями или негативными последствиями; 2) сами негативные последствия или потери; 3) ценность или значимость этих потерь.
Риск предполагает, что негативные проявления чего-либо могут наступить, а могут и не произойти. При принятии решений индивиды не в состоянии прогнозировать только положительные результаты, ибо могут сказаться непредвиденные последствия. Здесь неопределенность проявляется в том, какие факторы были учтены, а какие нет. Кроме того, важно учесть различные уровни риска, которые варьируются от того, чем можно пренебречь, до объективной вероятности негативного события.
Гидденс ведет речь не о том, что жизнь современного человека подвержена бульшим рискам, чем это было характерно для его предков, а о том, что ныне “и для дилетанта, и для эксперта постоянным и непреложным опытом становится мышление в терминах риска”. Все без исключения сферы человеческой жизнедеятельности связаны с непрерывным просчитыванием всевозможных рисков. Люди стремятся максимально просчитать и завтрашний день, и более отдаленное будущее. Однако это не может избавить их от роковых моментов в традиционном значении.
Риски традиционные и современные вступают в противоречия друг с другом, последствия чего, так или иначе, сказываются на людях. Прогресс науки и техники, несомненно, снижает долю традиционных рисков (эпидемии, несчастные случаи, стихийные бедствия). Однако увеличивается доля институциональных рисков (рынки, биржи, избирательные кампании). Резкая динамика знания приводит к тому, что даже рекомендации экспертов содержат весьма большой потенциал риска при их реализации.
Постоянно происходит обновление ситуаций риска, которые трудно прогнозировать (чернобыльская катастрофа, глобализация терроризма, новые заболевания, включая те, которые распространяются по злому умыслу). Все это превращает повседневную жизнь человека в процесс постоянной калькуляции и осмысления рисков. Сложность ситуации усугубляется ещё и тем, что если в традиционном обществе человек, как правило, полагался на веру в судьбу или сверхъестественные силы, то ныне он должен сам делать постоянный выбор при решении жизненноважных для него проблем, полагаясь при этом либо на оценки экспертов, либо на то, что подсказывает ему его социальный опыт, интуиция.
Ещё модерн несет с собой “конец природы” - в том смысле, что окружающий мир человека перестает быть для него чем-то внешним и все больше превращается в творение самого человека. Гидденс полагает, что разделение естественной и социальной среды ныне утрачивает смысл.
Все эти и другие новации вместе взятые приводят к тому, что жизненный путь личности начинает выступать как отдельно взятый временной сегмент, который почти не связан с преемственностью поколений. Традиционные жизненные ориентиры мало работают при разрешении и преодолении субъективных кризисов. Однако это не означает абстрагирование индивида из контекста социальной жизни. Напротив, как подчеркивает Гидденс, индивид, чтобы адаптироваться к социальным реалиям, разрешить риски, должен в большей степени, чем ранее, овладевать социальными отношениями и обстоятельствами, включая их в плоть своего «Я».
Модерн и сопутствующая ему культура высоких рисков не могут не порождать у современного человека целый ряд противоречивых психологических состояний, которые выражаются в сомнениях, состояниях тревоги. Причину распространения подобных состояний социолог видит в том, что индивид практически утрачивает внешние опоры, детерминирующие его поведение (авторитет, традиции, вера). Возникает дезориентированность людей, источником которой, по мнению социолога, является разрыв преемственности в организации институциональной системы модерна, а также социальных и культурных традиций. В результате неуверенность, тревоги становятся спутником жизни современного человека, а субъективные кризисы превращаются в норму.
Как реакция на последствия модерна индивиды стремятся обосновать новые формы социальной жизнедеятельности, или, как их называет Гидденс, новые формы жизненной политики, носителями которой выступают активисты современных социальных движений. В определенном смысле они являются продолжателями политики эмансипации. Но если их предшественники боролись за “свободу от”, то современные активисты борются за “свободу для” - сферой их интересов является само содержание свободы как независимого выбора жизненного пути или жизненных стилей. Их задача - создание нравственно оправданных форм социальной жизни, которые будут способствовать саморазвитию личности индивида в контексте новых глобальных взаимозависимостей. Нравственные вопросы социолог ставит весьма широко, включая ответственность человека перед природой и разработку экологической этики, воспроизводство человеческого рода и этику генной инженерии, границ научно-технического прогресса и пределов насилия (межличностного, социального, международного), личное право индивида на свое тело и права других живых существ и т.д.
По словам социолога, его цель заключается в том, чтобы проанализировать природу взаимосвязей “между глобализирующими макротенденциями и личностными диспозициями”, добавляя при этом, что “впервые в человеческой истории Я и общество оказываются связанными между собой в глобальном масштабе”. Иными словами, изучить то, как трансформируются индивиды под влиянием изменений институтов современности, и то, как индивиды, в свою очередь, оказывают воздействие на происходящие процессы. Поэтому современность в трактовке Гидденса выступает как предельно широкое понятие, включающее в себя и социальные институты, и способы поведения людей, которые приобрели всемирно-историческое влияние в нашем веке.