1.2 Этнические особенности семьи

Россия является многонациональным государством. На территории нашей страны проживают народы, исповедующие все четыре великие мировые религии, такие, как христианство, ислам, иудаизм, буддизм.

Существующие семьи, помимо общих характеристик, определяющих развитие и функционирование любой семейной системы, имеют свои специфические особенности. На особенности и развитие семьи влияют этнокультурные условия [38,с.40].

Обе теории признают, что национальная принадлежность человека определяет модель поведения. Представители разных народов в одной и той же социально-значимой ситуации будут вести себя по-разному.

Для рассмотрения специфики этнокультурных условий необходимо остановиться на понятии "менталитета".

Под менталитетом традиционно понимают глубинный духовный склад, совокупность коллективных представлений на неосознанном уровне, присущих этносу как большой группе людей, сформировавшихся в определенных природно-климатических и историко-культурных условиях. Термин введен в начале XX века известным французским ученым Л. Леви-Брюлем. Именно менталитет определяет способы восприятия мира и интерпретацию индивидуального и группового опыта, а также способы действия и характер отношения к наиболее значимым аспектам человеческого существования [13,с.32].

В рамках семьи менталитет определяет следующие представления:

· О нормах мужского и женского полоролевого поведения;

· О смысле и содержании брака;

· О способах воспитания;

· О правилах, регулирующих отношения семьи с социальным окружением;

· содержание материнской и отцовской роли.

Менталитет во многом формируется под влиянием религии. Люди разных национальностей по-разному воспринимают правила жизни, регулирующие отношения с родительской семьей и выбор брачного партнера. Родительская семья в исламской культуре воспринимается в качестве образца для построения отношений в собственной семье, что в меньшей степени характерно для современных русских молодых семей. Так, например, 80% узбеков считают обязательным согласие на брак родителей, при наличии детей развод не допускается. В то же время 80% эстонцев не считают, что для заключения брака необходимо согласие родителей, и 50% эстонцев допускают развод при наличии детей [13,с.33].

О сходных фактах пишет известный немецкий (иранец по национальности) психолог и психотерапевт Н. Пезешкиан, призывающий специалистов учитывать при работе с семейными проблемами национальные и культурные традиций.

Он отмечает, что на Востоке выбором супруга строго руководят ближайшие родственники и вся остальная семья. Семья - это своеобразный фильтр, который претендент должен пройти до того, когда он станет кандидатом для брачного союза. Есть четкие критерии отбора, которым должен удовлетворять такой, кандидат: из хорошей ли он семьи, какова его профессия, независим ли он? Для женщин существуют другие критерии: из хорошей ли она семьи? хорошая ли она хозяйка? хорошая ли у нее репутация? Вначале решение принимают родители, тети, дяди и так далее, а затем они представляют кандидата в привлекательном виде.

Таким образом, брак готовится и заключается в согласии с родительской семьей. В Центральной Европе выбор брачного партнера чаще всего совершается по собственным критериям и собственной инициативе, а желание родителей отвергается. Это рассматривается как признак независимости и зрелости. В этом случае родители супруга оказываются перед свершившимся фактом, с которым они либо смиряются, либо вступают в конфронтацию. Психологические сложности могут возникать, когда родители начинают вмешиваться в дела молодой семьи и оказывают давление на сына или дочь. На Востоке такого рода конфликты маловероятны, так как родители фактически сами могут выбрать невестку или зятя, соответствующих их ожиданиям [21,с.13].

По мнению Пезешкиана, за такого рода особенностями лежат различные концепции того, что составляет идентичность. На Западе в центре идентичности индивидуума находится его "Я", на Ближнем Востоке другая точка отсчета - семья является частью идентичности человека и определяет его чувство собственного достоинства.

Следует отметить, что "среднестатистическую" российскую семью нельзя отнести ни к восточной, ни к западной семье. Россия, являясь переплетением восточной и западной культур, сочетает во взглядах своих семей и восточную, и западную ментальность [21,с.13].

Этническими традициями может определяться такой важный системообразующий фактор, как отношение отца к детям. Это означает, что содержание отцовской роли может быть вариативно. Тип такого отношения, с одной стороны, может характеризовать семью, как принадлежащую к определенной этнической группе, а с другой стороны, иллюстрировать принятые в этносе способы контакта: между мужчинами и женщинами, между старшими и младшими, между семьей и социальным окружением [21,с.14].

У многих народов существуют достаточно строгие правила, регулирующие контакты отцов с детьми. Это так называемые "правила избегания", которые ограничивают эмоциональные контакты и предписывают отцам скрывать свои чувства. Следуя традиции, отец не может при посторонних (особенно старших) брать ребенка на руки, говорить и играть с ним. Нежные чувства к ребенку следует проявлять лишь в узком семейном кругу, без свидетелей. На территории России "правилам избегания" следуют, например, такие народы, как абхазы, осетины, кабардинцы и балкарцы. Во многом это определяется национальным идеалом мужского поведения, содержанием которого являются такие качества, как сила, суровость, эмоциональная невозмутимость и закрытость.

В русской традиции нет жестких правил, регулирующих взаимодействия отцов с детьми. В большей степени тип этих отношений определяется не столько национальной принадлежностью, сколько индивидуальными и социально-демографическими характеристиками родителя. В последнее время наблюдается тенденция более глубокого включения отца в эмоциональное и телесное общение с ребенком на все более ранних стадиях его развития [23,с.15]. Она проявляется в желании будущих отцов присутствовать при родах, в совместной подготовке семейной пары к родам, предполагающей установление особой коммуникации с плодом и тому подобное. В данном случае идеал мужского поведения начинает включать в себя традиционно женские черты, такие, как эмоциональная открытость, эмпатия, доброжелательность, способность к сотрудничеству, гибкость.

Принадлежность семьи к определенной этнической культуре может влиять и на характер воспитания детей в семье. И. Кон, ссылаясь на данные кросс-культурных исследований У. Ламберта, который в своей известной книге "Ребенок и общество" говорит о существовании различий между американским и европейским стилем воспитания [2,с.52].

Американские родители более терпимы и либеральны, нежели европейские родители. Автор, в связи с этим, выдвигает следующее предположение. Люди, в этнической культуре которых сильно выражена потребность в достижении, склонны больше опекать своих детей, незамедлительно откликаясь на их просьбы о внимании: в то же время они гораздо острее реагируют на проявление дерзости, нежели люди, которые больше ценят групповую принадлежность и дружественные отношения с окружающими.

Межнациональные браки распространяются на большинство государств мира, на все континенты. Например, в Москве за период 2008-2010 годов в среднем были заключены браки с представителями 88 стран мира, среди которых по наибольшему количеству браков с русскими занимают США, Афганистан, Сирия, Германия, Турция, Югославия, Великобритания, Израиль, Бангладеш, и так далее. С гражданами всех пяти континентов - Европа, Азия, Америка, Африка, Австралия регистрировались браки. Однако по общим статистическим данным количества межнациональных браков явный перевес наблюдается в сторону азиатских партнеров, а именно из стран Юго-Западной Азии (Афганистан, Сирия, Турция, Израиль, Ливан, Иордания, Ирак); второе место занимают браки с европейцами, причем с достаточным преобладанием и относительной стабильностью брачных партнеров из стран Западной Европы (Германия, Великобритания, Франция, Нидерланды, Швейцария); третье место представляют браки с американцами (США, Канада, Перу, Куба). Африканский и австралийский континенты менее востребованы, хотя число браков с представителями африканских государств заключались в среднем в 6 раз чаще, чем с австралийцами. Территориально-государственная протяженность межнациональных браков не имеет четких границ, и зависит от конкретной брачной активности отдельных индивидов и их личной свободы выбора [2,с.57].

Межнациональные браки представляют собой сложные союзы внеэтнических брачных предпочтений, характеризующихся неоднозначными, индивидуальными межличностными взаимодействиями партнеров в повседневном мире супружеских отношений. Поэтому, безусловно, исследование особенностей межнациональных браков позволит дополнить уже имеющиеся знания по проблемам межнационального супружества, глубже разобраться в этническом взаимодействии народов через границы, выявить социально-психологические закономерности брачного выбора русскими партнера другой национальности; интерпретировать общие признаки брачного состояния русской национальности в условиях социокультурных трансформаций.

В свете психологических исследований и по результатам житейских наблюдений межэтнические браки могут выглядеть порой как браки более успешные по сравнению с моноэтническими. Однако это не снижает интереса к проблематике, так или иначе связанной с межэтническими браками, со стороны в первую очередь тех людей, жизнь которых в той или иной степени была связана с межэтническими браками, даже если с точки зрения ряда формальных критериев жизнь в этих браках выглядит внешне вполне успешной. Это дает основание предположить субъективно ощущаемое скрытое и зачастую непонятное в своих причинах неблагополучие, что побуждает его исследовать на первом этапе с помощью методов теоретического анализа. Если для этого использовать теории, сложившиеся за последнее столетие в отечественной традиции, то, несмотря на различия между ними, непреложным остается факт: за основу анализа процессов, имеющих место в диаде, следует брать процессы, происходящие в более широких, чем диада, социальных сообществах. Отношения в диаде являются конкретными проявлениями этих процессов [11,с.221].

Межличностные отношения представителей разных этносов регулируются двумя противоположно направленными тенденциями. С одной стороны, можно наблюдать любопытство, желание познакомиться с иной, чем своя собственная этнической идентичностью, стремление к разнообразию, проявляющееся в том, что внешность непохожего на субъекта человека кажется ему более привлекательной. С другой стороны, ощутимо действие защитных, охранительных сил этноса, побуждающих конкретного представителя этноса воздерживаться под разного рода предлогами от межэтнических браков или, если такой брак все-таки имел место, заботиться о том, чтобы дети, выросшие в межэтническом браке, сохранили в той или иной форме свою принадлежность к этносу субъекта. Есть основания полагать, что с возрастом последняя тенденция может усиливаться.

Влияние защитных, охранительных сил этноса ослабляется в двух случаях:

1) кризисные явления в рамках того этноса, к которому субъект принадлежит;

2) кризисное состояние самого субъекта, вызывающее у него проблемы в отношениях с представителями своего этноса (в этом случае другой этнос, хотя бы на время, может показаться более привлекательным) [11,с.222].

Кризисные явления в рамках того этноса, к которому субъект принадлежит, могут приводить к массовым межэтническим бракам и формированию новых этносов. Но происходит это лишь в том случае, когда присущая этносу внутренняя способность к саморегуляции полностью исчерпана. В молодом возрасте, когда в основном заключаются браки, у части молодых людей может возникать ложное, преждевременное ощущение, что положительное значение их этноса полностью исчерпано. Это побуждает их стремиться к интеграции в иной более успешный этнос или же делает для них привлекательной культуру космополитизма. Первым робко заявляющим о себе признаком привлекательности культуры космополитизма является просто допущение на уровне сознания её для себя возможности. Ощущение того, что положительное значение собственного этноса исчерпано, может субъективно ощущаться даже как просто полное отрицание ценности своего этноса в прошлом, настоящем и будущем, как враждебное отношение к нему. Все это ослабляет влияние защитных охранительных сил этноса и усиливает побудительную силу любопытства, желания познакомиться с иной, чем своя собственная этнической идентичностью, стремления к разнообразию [11,с.222].

Ощущение того, что положительное значение собственного этноса полностью исчерпано, может приобретать форму характерного сочетания с состоянием влюбленности. В основе состояния влюбленности лежит неразрешенный внутренний конфликт между стремлением человека к совершенному и несовершенством образа окружающего мира, формирующегося при взаимоотношениях с ним. Конструктивное разрешение этого конфликта предполагает:

· признание несовершенства окружающего мира как факта;

· осознанное и произвольное творческое отношение к окружающему миру, при котором человек последовательно и целенаправленно, преодолевая трудности и обретая союзников, пытается этот мир преобразовать.

Неразрешенность этого внутреннего конфликта (который можно рассматривать как стадию в развитии молодого человека или девушки) периодически обусловливает вовлечение субъекта в состояние влюбленности, при котором другому человеку приписываются положительные качества, которых у него на самом деле нет. Положительные качества не просто приписываются, возникает страстное отношение к другому человеку, как носителю некоей принципиально иной по отношению к известному окружающему миру совершенной реальности, в результате этот человек получает значительную власть над субъектом влюбленности, которой он не всегда способен распорядиться с пользой для себя и для другого. Отрицание положительной значимости собственного этноса, негативная оценка принадлежности к своему этносу могут побуждать к состояниям влюбленности в представителей других этносов и неразделенной любви. Персона из другого этноса ещё до встречи с ней становится потенциально желанной, невозможность вступить с ней в брак уже до встречи восприниматься как трагедия, благодаря которой утрачивается смысл жизни. Так, например, в консультативной практике автору приходилось сталкиваться с переживанием подростка, чьи предки с Кавказа, по поводу того, что он "черный", поэтому никакая русская девушка его, никогда не полюбит [11,с.224].

По мере того, как люди становятся более мудрыми, ложное, преждевременное ощущение того, что положительное значение собственного этноса полностью исчерпано, может сменяться более трезвыми и взвешенными оценками своего этноса и своего значения в нём. Защитные, охранительные силы этноса в этих условиях могут провоцировать чувство беспокойства по поводу сложившегося брака, субъективно ощущаемого неблагополучия, природу, причины которого человек зачастую понять не может. Психологическая защита от травмирующих переживаний в этом случае может выражаться в следующих явлениях:

1) человек старается исказить реальность в том направлении, чтобы уменьшить в своих глазах и в глазах окружающих положительные черты и значимость того этноса, из которого он вышел;

2) человек становится горячим патриотом этноса своего брачного партнера, отрицая при этом проблемы данного этноса и связанные с ними недостатки;

3) человек становится все более горячим и некритичным патриотом этноса, откуда он вышел, пытается другого супруга и своих детей максимально интегрировать в свой этнос.

Эти три формы психологической защиты связаны с чрезмерными обобщениями и искажениями значимой информации, они затрудняют формирование объективной картины мира. С психологической защитой, видимо, связан также и тот феномен, что в межэтнических браках порой уделяется больше внимания бытовой культуре, чем в семьях моноэтничных. Для представителей межэтнических семей гораздо более важно выглядеть для себя и окружающих благополучной семьей, чем для членов моноэтнических семей. Однако связано это может быть с подспудным ощущением страдания, и осуществляется за счет глубины общения, в ущерб этой глубине [11,с.224].

Инициаторами проверки этносов на прочность путем межэтнических браков становятся люди, которые вследствие своей высокой чувствительности (и по этой причине невысокой выносливости) острее, чем остальные, ощущают кризисные явления внутри своего этноса. Это чаще бывают женщины, чем мужчины. Готовность к межэтническим бракам является частным случаем эпатирующего поведения, когда индивид совершает с точки зрения сообщества абсурдные, нелогичные, отвергающие каноны поступки, являясь в этом случае своего рода юродивым - человеком, который через шутки и несуразности, "пощечины общественному вкусу" пытается обличить несовершенство сообщества, в котором он живет. Если этнос способен реагировать (в том смысле, чтобы меняться) на подобного рода поведение отдельных своих членов, это говорит о том, что у него есть ресурсы для преодоления кризисных явлений. Если нет - этнос продолжает разрушаться, а эпатирующее поведение и межэтнические браки в нём становится всё более частыми [11,с.225].

Если говорить про кризисное состояние субъекта, вызывающее у него проблемы в отношениях с представителями своего этноса, побуждающее его воспринимать брак с представителями другого этноса более привлекательным, то в массовом масштабе оно может быть спровоцировано кризисным состоянием самого общества. По мере развития кризиса всё больше ситуаций становятся источниками долговременных психологических травм чаще всего невысокой интенсивности, что приводит к большому количеству неврозов и невротических состояний, деструктивных установок, проявляющихся в общении. Если проблемы, связанные с этим не будут решены, представителям такого этноса будет всё труднее общаться между собой, осуществлять совместную деятельность, что будет побуждать их к выходу за пределы собственного этноса, в частности в межэтнические браки. В этом случае стабилизирующее значение иного этноса будет заключаться в его ярко выраженной психотерапевтической функции. Но по мере того, как данная психотерапевтическая функция будет производить свой эффект, некогда травмированная личность будет все более приобретать сущностные характеристики подлинного бытия. На каком-то этапе в форме внутренних переживаний вновь заявят о себе охранительные силы этноса, что может дестабилизировать брак, приводить к связанным с этим феноменам, описанным выше [11,с.225].

Таким образом, увеличение степени осознанности и произвольности поведения людей применительно к реальности, связанной с межэтническими браками, способствует ощущению благополучия на субъективном уровне и позитивному эмоциональному климату в семье. Межэтнический брак следует рассматривать как элемент в процессе сближения двух этносов. Этот процесс может длиться и довольно долгое время (столетиями) и зависит от степени интенсивности контактов между этносами. Если контакты редки, образуется инцидент, который со временем приобретает историческое значение, способствующее международным отношениям.

Глава 2. Практические аспекты этнических основ современной семьи