Yi.7. Представления о совершенном человеке в различных культурах

Размышления о совершенном человеке – одна из самых ярких страниц в истории философско-антропологической мысли. Среди многообразия трактовок человека идея его совершенства не теряет вот уже многие столетия своей первостепенности в череде волнующих мыслителей проблем. Она концентрирует в себе всю глубину и богатство накопленных на протяжении многих столетий мыслей о человеке, о его способностях, возможностях, предназначении.

В древнекитайской философии идея совершенства человека нашла, прежде всего, воплощение во взглядах Конфуция (551-479г.г. до н.э.) и его единомышленников. Конфуцианство выработало идеал «благородного мужа», носителя высших моральных качеств, для которого высшей духовной ценностью выступает «жэнь» (гуманность, милосердие), предполагающее благородство общения между двумя индивидами.

В конфуцианском трактате «Ли-цзы» («Книга обрядов») описан ученый, отвечающий чертам совершенства: «Внимательный и спокойный, он превыше всего ставит широту души. Стойкий и непреклонный, он не идет на поводу у других, однако, обладая большой ученостью, он знает и что такое почтительность. Приникнув к литературным сочинениям, он трудолюбиво оттачивает на их точиле свою скромность и бескорыстие…В дружбеон прям и справедлив. С мыслящими одинаково он сходится, чуждых же себе избегает. Таков ученый в дружбе.

Мягкость и благость – это корни гуманности. Уважение и внимательность – это почва на которой она произрастает. Широта души – это образ действий гуманности. Последовательность и постепенность – это ее искусство. Ритуал и обряды – это обличие гуманности. Речи и беседы – ее украшение».¹

В даосизме – учении древнекитайской философии, в которой центральной категорией является «дао» («путь», «дорога»), важнейшее место занимает осмысление жизненного пути человека. В даосистских трактатах выделяют «совершенных мудрецов» и «совершенномудрых»: «Все люди следуют за мудрецами, мудрецы следуют за совершенномудрыми, совершенномудрые следуют за всем сущим… Мудрецы пекутся о возвышенном и забывают о низменном. Толпа печется о низменном и забывает о возвышенном. Только совершенномудрые равно пронизывают и возвышенное, и низменное.Так не удалиться ли от мудрецов и толпы – ведь кроме них есть еще и совершенномудрые».¹ Словом, совершенномудрые рассматриваются в даосизме как образец наивысшего совершенства.

В философско-религиозных воззрениях Древней Индии совершенство человека нередко связывали с постижением им «собственной природы» мира. Постигая ее, человек выполняет свой долг и становится совершенным. Выполнение же долга непосредственно связано с понятием «карма» (действие, поступок, дело, работа, судьба) – одним из центральных в древнеиндийской философии. Это понятие характеризует сумму совершенного индивидом. Последствия предпринятых им поступков («энергия кармы») определяют не только социальный статус индивида при рождении, но и все его дальнейшее существование: то ли благополучие и процветание, то ли нищету, бедствия и т.д. Неслучайно в одном из наиболее известных и почитаемых произведений индуистской традиции «Бхагават-гита» («Божественная песнь») сказано: «Человек, удовлетворенный своим долгом, достигает совершенства, как достигает совершенства радующийся собственной карме, об этом внемли».²

Античные мыслители не раз обращались к выяснению вопроса о том, какого человека мы можем назвать совершенным. Аристотель определил человека как существо по своей природе политическое. Живя по закону и праву, он становится совершенным. Аристотель отмечал: «Во всех людей природа вселила стремлению к государственному общению, и первый,кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо. Человек, нашедший свое завершение , - совершеннейшее из живых существ, и, наоборот, человек, живущий вне закона и права, - наихудший из всех…».³

В своей эстетике Аристотель развивал представления о красоте естественного человека, наделенного здоровьем, пропорциональным телосложением, изящными движениями, силой. Наряду с гармонической телесностью, прекрасное связывалось им с творческим началом человека, с его активной деятельностью, словом – со способностью к нравственному совершенству.

Для характеристики совершенной личности Аристотель использовал термин «калокагатия», отражающий гармоническое состояние возвышенной нравственности, внешней и внутренней красоты с общественно-политической зрелостью. Мыслитель полагал, что человек обретает калокагатию лишь в том случае, если он становится добродетельным существом, максимально развивая свои внутренние силы, синтезируя в себе различные добродетели.

Взгляды Аристотеля разрабатывались в условиях рабовладельческого общества и, естественно, характеризовали совершенство свободно рожденного человека. Эта оговорка указывает на известную ограниченность его воззрений.

Представитель римской ветви античной философии император Марк Аврелий (121-180) считал, что человек, включившись в гармонический, справедливый миропорядок, обретает душевное спокойствие. Осознав скоротечность жизни и неотвратимость всего происходящего в мире, отказавшись от внешних благ и углубившись в самого себя, он способен прийти к нравственному совершенству.Марк Аврелий выделял менее совершенные и более совершенные существа, полагал, что они находятся в иерархической зависимости. Мыслитель писал: «Дух Целого требует общения. Поэтому менее совершенные существа он создал ради более совершенных, а более совершенные приноровил друг к другу. Ты видишь, какое он повсюду установил подчинение и самоподчинение, каждому дал меру его достоинства и привел наиболее совершенные существа к единомыслию».¹

Средневековый немецкий философ Альберт Великий (1193/1207-1280) в своей «Книге о природе и происхождении души» особое внимание уделил обсуждению вопроса «о том, что одна лишь разумная душа есть совершенство, и о том, каким образом она делает завершенным человека и его члены, и каким образом, она есть совершенство растительной и чувствующей душ, и каким образом она неотделима от них, и они отделимы от нее».² По его убеждению, именно наделенная совершенством душа делает человека совершенным.

После столетий средневековья с их бескомпромиссным теоцентризмом эпоха Возрождения ознаменовалась возведением человека на пьедестал всеобщего внимания и интереса . Ее отличительная черта – гуманизм. Один из видных его представителей итальянский мыслитель Пико дела Мирандола (1463-1494) составил специальную «Речь о достоинствах человека». Ей он предпослал два изречения: «Самое удивительное в мире – человек!». «Великое чудо есть человек!». Комментируя их, он писал: «Когда я размышлял о значении этих изречений, меня не удовлетворяли многочисленные аргументы, приводимые многими в пользу превосходства человеческой природы: человек есть посредник между всеми созданиями, близкий к высшим и господин над низшим, истолкователь природы в силу проницательности ума, ясности мышления и пытливости интеллекта, промежуток между неизменной вечностью и текущим влиянием....».¹

В гуманистической философии эпохи Возрождения превалируют представления о человеке как о существе, наделенном природой склонностью к добру и любви, к установлению высоконравственных межчеловеческих отношений. Английский философ Томас Мор (1478-1535) считал человека самой высшей ценностью в обществе. Он решительно протестовал против того, что человек ценится «гораздо дешевле, чем само золото». По его убеждению, человеческая жизнь - ценность, которую невозможно ни с чем сравнить, ее «нельзя уравновесить всеми благами мира». Рассматривая человека как существо уникальное, мыслитель считал его достойным совершенной жизни, описанной им в книге о стране Утопии (буквально «место, которого нет»).

В эпоху Нового времени Френсис Бэкон стал считать совершенства человека предметом для новой науки, заслуживающей еще своей разработки. Их изучение должно, по мысли философа, способствовать прославлению человеческих совершенств. Для этого недостаточно даже торжественных од, признанным мастером которых был греческий лирический поэт V в. до н. э. Пиндар. Бэкон, по этому поводу, писал: «Немалое значение для прославления величия и красоты человеческого духа могло бы иметь сочинение, в котором было бы собрано то, что схоласты называют крайностями, а Пиндар – вершинами человеческой природы. Главным источником для этого должна послужить сама история. Речь идет о крайностях или высших ступенях совершенства, которых когда-либо могла самостоятельно достичь человеческая природа в той или иной духовной или телесной способности».²

В философской антропологии французского Просвещения идеал человека связан с его трактовкой как существа гуманного, добродетельного, рассудительного и, разумеется, просвещенного. Делая упор на характеристике человека совершенного, прежде всего, как человека просвещенного, Гельвеций подчеркивал: «Человек, просвещенный открытиями своих отцов, получил наследство их мысли, это – сокровище, которое он обязан передать своим потомкам, прибавив к нему некоторые свои собственные свойственные идеи».³ По Гельвецию, несовершенство законов делает их содействующими невежеству, а, значит, и не совершенными. Путь к добродетелям пролегает, словом, через совершенствование законов.

Последний представитель немецкой классической философии Людвиг Фейербах рассматривал совершенного человека как единство его духовного и телесного совершенства. Он отмечал: «… Наш идеал – это цельный, действительный, всесторонний, совершенный образованный человек. К нашему идеалу должно относиться не только спасение души, не только духовное совершенство, но и совершенство телесное, телесное благополучие и здоровье».¹

В русской философии идея совершенного человека нашла воплощение в размышлениях многих ее представителей. Еще русские просветители XYIII века во всем стремились к идеалу, проповедовали желание слить чувства и разум в гармоническое единство, считая, что это предохранит личность от нравственного разложения и духовного надлома.

Задачу постоянного совершенствования личности проповедовал А.Н.Радищев. В сочинении «О человеке, о его смертности, и бессмертии» он писал : «Поелику душа сохранит свою способность совершенствования, то паче и паче будет совершенствовать. А если бы захотел ты иметь свою совершенствованию меру, то помысли, каков человек родится и что он бывает в его возмужалости, помысли, что совершенствовании не будет припинаем ни обстоятельствами, ни страстями, ни болезнями, ни всеми препонами, телесностию душе налагаемыми, помысли, сколь уже разум человеческий отстоит теперь от дикого, от грубого состояния человека, питающегося ловитвою; помысли и, начав от нынешнего совершенства, измеряй восхождение и знай, что не житием телесности то исполнять должно, но отрешая меру времени; помысли все сие и еще скажи, где есть предел совершенствования души? О, человек! Не ясно ли ты есть сын божества, не его в тебе живет сила беспредельная!».²

Столетие спустя В.С.Соловьев, развивая свои религиозно-философские воззрения, также сравнил совершенство человека с совершенством Бога. Он подчеркивал: «Из всех религий одно христианство рядом с совершенным Богом ставит совершенного человека, в котором полнота божества обитает телесно. И если полная действительность бесконечной человеческой души была осуществлена в Христе, то возможность, искра этой бесконечности и полноты существует во всякой душе человека…».³

В ХХ столетии в русской философии рельефно проявилось трактовка совершенства человека, необходимой характеристикой которой выступает патриотизм, любовь к Родине. Для такого человека по мысли А.Ф.Лосева «всякая индивидуальная воля осмыслена лишь как общая воля, когда все отдельное, изолированное, специфическое, личное, особенное утверждает себя только лишь на лоне целого, на лоне общей жизни, на лоне чего-то нужного, законного, нормального, сурового и неотвратимого, но своего, любимого, родного и родственного, на материнском лоне своей Родины».¹

Современные отечественные мыслители, размышляя о совершенстве человека, нередко сравнивают его со сферой бесконечности; слишком многогранны характеристики совершенства, слишком многие черты оно включает. Однако ныне очевидно и другое: ядро личности составляют ее потребности и интересы. Все, что совершается личностью, осуществляется под их воздействием. Какую бы позицию личности мы не взяли, ее отношения к социальной действительности продиктованы и соотнесены с ними. Словом, человек, приобретая все новые черты характера, так или иначе ориентируется на определенные интересы и потребности. Например, потребность в другом человеке выступает в качестве основания таких конкретных качеств личности как доброжелательность, отзывчивость, участливое отношение к людям и т.п. А такие качества совершенной личности как справедливость, гуманность, ответственность не в последнюю очередь связаны с реализацией потребности в человеческом общении, основанном на принципах достойной человека морали.

В современной отечественной философской литературе красной нитью проводится мысль о том, что формирование совершенной личности напрямую связано с совершенствованием социальной среды, в которой она развивается. Только при этом условии может иметь подлинную эффективность сложнейший процесс совершенствования личности