III.5.2. Эволюция понимания материи в истории философии и естествознания. Материя как объективная реальность

Исторически в понятии «материя» аккумулировался, концентрировался тот запас знаний людей об окружающем мире, который был достигнут на том или ином этапе развития общества. В античной натурфилософии возник и укрепился субстанциальный подход к пониманию материи. Считалось, что материя – это какая-то субстанция (от лат. substantia – то, что лежит в основании), т.е. какая-то общая первооснова всего существующего. Как известно, некоторые натурфилософы античности в качестве такой первоосновы предлагали четыре «стихии» - воду, воздух, огонь, землю, - одну из которых и принимали за материю (Фалес, Анаксимен, Гераклит). И только Анаксимандр, полагая, что ни одну из этих чувственно воспринимаемых «стихий» нельзя считать первоосновой мира, т.е. материей, перенес бытие последней в бесконечное прошлое. Он назвал эту материю-субстанцию «апейрон», наделив единственным качеством – быть чувственно не воспринимаемым первовеществом.

Иной (но тоже субстанциальный) подход к пониманию материи возник в рамках античного атомизма. Его представители отождествляли материю с атомами, из которых строится все многообразие мира. Таким образом, для античной натурфилософии материя – это «материал», из которого формируются, «лепятся» все вещи окружающей действительности.

Для механистического материализма Нового времени в основе определения материи лежит уже не понятие «субстанции-материала», а понятие основных, первичных, неизменных свойств, определяемых механикой и являющихся общими для всех предметов. В этот субстанциальный фундамент вещей включали ряд таких механических свойств, как протяженность, непроницаемость, инерция, масса и т.д.

Р.Декарт, например, придерживался ограниченно-узкого понимания материи, в котором связывал ее только со свойством протяженности. «Природа материи, то есть тела, рассматриваемого вообще, - писал он, - состоит не в том, что оно – вещь твердая, весомая, окрашенная или каким-либо иным образом возбуждающая наши чувства, но лишь в том, что оно есть – субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину».¹

Важнейшим признаком материальных тел в науке XYII-XYIII в.в. считали также неизменную механическую массу. Ее рассматривали как всеобщее свойство предметов природы и отождествляли с понятием «материя». В этом заключалась главная причина того, что в понятие материи позднее не включали электричество и эфир, которые считались невесомыми, не имеющими массы.

Но если материя есть сгусток всеобщих механических свойств, то возникает вопрос: что же является субстратом-носителем этих свойств? Такими носителями наука XIX века по-прежнему считала неделимые, обладающие постоянной массой атомы, признавая тем самым правоту натурфилософских идей древнего атомизма. Естествоиспытатели этого периода понимали под материей только состоящее из атомов вещество. Такое отождествление материи с веществом наблюдалось даже во взглядах крупнейшего ученого – химика Д.И.Менделеева. «Вещество или материя, - писал он, - есть то, что наполняя пространство, имеет вес, то есть представляет массы… то – из чего состоят тела природы и с чем совершаются движения и явления природы».²

Вместе с тем, успехи науки XIXв. продемонстрировали, что вещество – это не единственный вид материи. Английский химик и физик Майкл Фарадей (1791-1867) ввел в науку понятие электромагнитного поля. Ему удалось показать опытным путем, что между магнетизмом и электричеством существует прямая динамическая связь. Тем самым он впервые объединил электричество и магнетизм, признал их одной и той же силой природы. Математическую разработку идей Фарадея предпринял выдающийся английский ученый Джеймс Клерк Максвелл (1831-1879). Его основной работой, заключавшей в себе математическую теорию электромагнитного поля, явился «Трактат об электричестве и магнетизме», изданный в 1873г. Введение Фарадеем понятия электромагнитного поля и математическое определение его законов, данное в уравнениях Максвелла, явились самыми крупными событиями в физике со времен Галилея и Ньютона.

Но потребовались новые результаты, чтобы теория Максвелла получила экспериментальное подтверждение. Решающую роль в победе максвелловской теории сыграл немецкий физик Генрих Рудольф Герц (1857-1894). Именно ему довелось проверить теоретические выводы Максвелла. В 1886г. Герц продемонстрировал «беспроволочное распространение» электромагнитных волн. Он смог также доказать принципиальную тождественность полученных им электромагнитных переменных полей и световых волн.

Работы в области электромагнетизма положили начало крушению механистической картины мира. Ведь любые попытки распространить механические принципы на электрические и магнитные явления оказались несостоятельными. Поэтому естествознание вынуждено было в конце концов отказаться от признания особой, универсальной роли механики. Оценивая этот качественный поворот в миропонимании, А.Эйнштейн и Л.Инфельд писали: « Во второй половине девятнадцатого столетия в физику были введены новые революционные идеи; они открыли путь к новому философскому взгляду, отличающемуся от механического. Результаты работ Фарадея, Максвелла и Герца привели к развитию современной физики, к созданию новых понятий, образующих новую картину действительности».¹

В результате всех этих работ в естествознании и философии начало утверждаться понимание того, что кроме вещества как вида материи, существует и другой вид материи – поле. А это, в свою очередь, привело к мысли о некорректности отождествления материи с одним из ее видов.

Как демонстрирует опыт развития науки, наиболее бесперспективными оказались попытки отождествить материю как таковую с еще неизвестными ее видами. Немало сил было отдано поискам «праматерии», из которой якобы образованы все известные нам тела материального мира (зачаток этой точки зрения восходит еще к натурфилософии Анаксимандра с его «апейроном»). Но попытки отыскать « первоматерию» продолжались и в XIX веке. Например, в 1815-1816г.г. английским естествоиспытателем У.Праутом было высказано предположение, что атомы всех химических элементов образовались из атомов водорода. Последние, согласно этой гипотезе, и являются «первичной материей».

Критически отзываясь о тех естествоиспытателях, которые желали обнаружить «материю как таковую», Ф.Энгельс с некоторой иронией писал: «Когда естествознание ставит себе целью отыскать единообразную материю как таковую и свести качественные различия к чисто количественным различиям, образуемым сочетаниями тождественных мельчайших частиц, то оно поступает таким же образом, как если бы оно вместо вишен, груш, яблок желало видеть плод как таковой, вместо кошек, собак, овец и т.д. – млекопитающие как таковое, газ как таковой, металл как таковой, камень как таковой, химическое соединение как таковое, движение как таковое».¹

Несостоятельными оказались, как попытки обнаружить какую-то неизвестную «первоматерию», являющуюся «материей, как таковой», так и стремление отождествить материю с каким-то известным ее видом (например, с веществом) или же попытки связать понятие материи с какими бы то ни было физическими свойствами объектов материального мира (например, с протяженностью, массой, и т.п.).

Развитие науки и философии заставило к концу XIX века отказаться от естественнонаучных подходов в истолковании материи и перейти к философскому ее пониманию. Последнее заключается в том, что материя есть абстрактное философское понятие, которое используется для обозначения объективной реальности, т.е. всего многообразия окружающего нас мира, существующего вне, до и независимо от человеческого сознания. «Материя как таковая, - пояснял Энгельс, - это … абстракция. Мы отвлекаемся от качественных различий вещей, когда объединяем их, как телесно существующие, под понятием материи».²