§ 4. «Перерыв» в развитии дисциплины

Говоря о дискуссии 20-х гг., следует иметь в виду и общий фон развития этой дисциплины в мире. Именно после Первой мировой войны социальная психология на Западе (прежде всего, в США) переживает период бурного расцвета и становится экспериментальной дисциплиной. Нарастающая изоляция советской науки от мировой особенно сказывалась в отраслях, связанных с идеологией и политикой. Поэтому практически развитие социальной психологии в мире в этот период было «закрыто» для советских ученых. Неудача дискуссии, вместе с указанным обстоятельством, способствовала полному прекращению обсуждения статуса социальной психологии, и этот период получил впоследствии название «перерыв» [30, с. 36]. Тот факт, что социальная психология продолжала развиваться на Западе в русле немарксистской традиции, привел некоторых психологов к отождествлению ее с «буржуазной» наукой, а само понятие «социальная психология» стало интерпретироваться как синоним реакционной дисциплины, атрибут «буржуазной идеологии». В этом смысле судьба социальной психологии повторяла печальную судьбу других «буржуазных» наук, таких, как генетика или кибернетика. И хотя их шельмование приходится на более поздний период истории советского общества, тенденция везде прослеживается достаточно отчетливо.

Вместе с тем термин «перерыв» в развитии советской социальной психологии может быть употреблен лишь в относительном значении: перерыв действительно имел место, но лишь в «самостоятельном» существовании дисциплины, в то время как отдельные социально-психологические исследования продолжались. Они были в значительной степени продиктованы как внутренней логикой развития знания, так и общественной практикой. Нужно назвать по крайней мере три области науки, где этот процесс имел место.

Прежде всего — философия. Социологическое знание как таковое в то время находилось под запретом, и отдельные проблемы социологии разрабатывались под «крышей» исторического материализма. Это, в свою очередь, означало разработку с определенных методологических позиций и ряда проблем социальной психологии. Здесь характерна апелляция к ряду марксистских работ, в частности Г.В.Плеханова. Плеханов выделял в своей известной «пятичленной формуле» структуры общественного сознания «общественную психологию», что позволяло исследовать некоторые характеристики психологической стороны общественных явлений. Он, в частности, утверждал, что для Маркса проблема истории была также психологической проблемой. Это относится к описаниям психологии классов, анализу структуры массовых побуждений людей, таких, как общественные настроения, иллюзии, заблуждения. Особое внимание уделялось характеристике массового сознания в период больших исторических сдвигов, в частности, тому, как в эти периоды взаимодействуют идеология и обыденное сознание. Постановка подобных проблем была включена в общую ткань социальной теории марксизма и не выступала в качестве положении социальной психологии как особой научной дисциплины Аналогично рассматриваются и другие проблемы, имеющие отношение к социальной психологии взаимоотношения личности и общества, личности и малой группы (микросреды ее формирования), способы общения, механизмы социально-психологическою воздействия И в этих случаях речь шла не о конструировании специальных социально-психологических теорий и не о разработке конкретных методов исследования, но лишь о некоторых общеметодологических подходах к изучению определенной группы явлений в рамках марксистской теории.

Другой отраслью знания, которая помогла сберечь интерес к определенным разделам социальной психологии, была педагогика Здесь в основном были сконцентрированы исследования коллектива, главным образом в трудах А.С. Макаренко, А.С. Залужного и др. [20, 35].

Чисто педагогические проблемы коллектива соотносились с идеями В М Бехтерева, высказанными в «Колтективной рефлексологии», хотя позиция по отношению к ним была различной Принималась идея В.М.Бехтерева о том, что коллектив есть всегда определенная система взаимодействий индивидуальных членов Что же касается природы этого взаимодействия, она трактовалось по-разному У самого Бехтерева взаимодействие определялось как механизм возникновения «коллективных рефлексов» В работах же педагогов больший акцент делался на различных сторонах взаимодействия У А.С.Залужного интерпретация взаимодействия была близка к оригинальному пониманию Бехтерева «Коллективом мы будем называть группу взаимодействующих лиц, совокупно реагирующих на те или иные раздражители» [20, с 79] Вслед за Бехтеревым, Залужный не анализировал содержательные характеристики этой совместной деятельности и ее соотношение с внешними социальными условиями Это дало повод А.С.Макаренко не только вступить в полемику с Залужным, но и заняться обоснованием различных признаков коллектива

Отвергая «взаимодействие и совокупное реагирование» как «что-то даже не социальное», А.С.Макаренко, гораздо более строго придерживаясь марксистской парадигмы, утверждает, что «коллектив есть контактная совокупность, основанная на социалистическом принципе объединения, и возможен только при условии если он объединяет людей на задачах деятельности, явно полезной для общества» [35, с 449]. Если отбросить жесткую идеологическую схему, прямо апеллирующую к определению коллектива Марксом (что в значительной степени «задало» дальнейшую разработку проблемы коллектива в советской социальной психологии), то в конкретном анализе психологических проявлений коллектива у Макаренко можно найти много весьма интересных и полезных подходов. К ним относится, например, характеристика особой природы отношений в коллективе « вопрос об отношении товарища к товарищу — это не вопрос дружбы, не вопрос любви, не вопрос соседства, а это вопрос ответственной зависимости» |36, с 210]. В современной терминологии эта мысль означает не что иное, как признание важнейшей роли совместной деятельности как фактора, образующего коллектив и опосредующего всю систему отношений между его членами. Другой важной идеей является концепция развития коллектива, неизбежность ряда стадии которые он проходит в своем существовании, и описание самих этих стадии или ступеней. Красной нитью в рассуждениях Макаренко проходит мысль о том, что внутренние процессы, происходящие в коллективе, строятся на основе соответствия их более широкой системе социальных отношений, что, по-видимому, может быть рассмотрено как прообраз идеи «социального контекста». Несмотря на ортодоксальность и явно нормативный характер постановки проблемы взаимоотношения коллектива и личности, в ней также просматривается значимый пласт социально-психологического исследования этой области.

Наконец, третьим «пространством» латентного существования социальной психологии в период «перерыва» была, конечно, общая психология и некоторые ее ответвления. Особое место здесь занимают работы Л.С.Выготского⁶², получившие всемирное признание. Из всего богатства идей культурно-исторической школы в психологии, созданной Выготским, две имеют непосредственное отношение к развитию социальной психологии. С одной стороны, это учение Л.С.Выготского о вьгсших психических функциях, которое реализовало задачу выявления социальной детерминации психики (т.е., выражаясь языком дискуссии 20-х гг., «делало всю психологию социальной»).

С другой стороны, в работах Л.С.Выготского и в более непосредственной форме обсуждались вопросы социальной психологии, в частности, ее предмета. Полемизируя с Бехтеревым, Выготский не соглашается с тем, что дело социальной психологии — изучать психику собирательной личности. С его точки зрения, психика отдельного человека тоже социальна, поэтому она и составляет предмет социальной психологии. В то же время коллективная психология изучает личную психологию в условиях коллективного проявления (например, войска, церкви [17, с. 20]. Таким образом, в терминологии Л.С.Выготского «социальной» обозначалась специфически трактуемая общая психология, а ее особая часть, изучающая психологию больших социальных групп, была названа «коллективной психологией». Несмотря на отличие такого понимания, обусловленного предшествующей дискуссией, от современных взглядов на социальную психологию здесь много рационального.

В рамках психологии были и другие, довольно неожиданные «приближения» к социально-психологической проблематике. Достаточно упомянуть два из них. Прежде всего, это разработка проблем психотехники (И.Н.Шпильрейн, С.Г.Геллерштейн, И.Н.Розанов). Ее судьба сама по себе складывалась непросто, в частности, из-за «связей» с педологией (распространенной в то время), но в период относительно благополучного существования психотехника в определенном смысле смыкалась с социально-психологическими исследованиями. Разрабатывая проблемы повышения производительности труда, психологической и физиологической основ трудовой деятельности, психотехники широко использовали тот арсенал методических приемов, который был свойствен и социальной психологии: тестирование, анкетные опросы и т.п. Довольно близко к психотехническим исследованиям стояли и работы Центрального института труда (А.К.Гастев), сделавшие акцент на трактовке труда как творчества, в процессе которого вырабатывается особая «трудовая установка» [12]. Все это подводило к необходимости учета социально-психологических факторов.

Потребность в социально-психологическом знании была настолько сильна, что даже популярный в начале этого периода психоанализ иногда трактовался как своеобразная ветвь социальной психологии [72].

Все это позволяет заключить, что «абсолютного» перерыва в развитии социальной психологии в СССР даже и в годы ее запрета не было. Что касается идеологической критики, то она, увы, была достаточно типичной и для других отраслей знания. Предание социальной психологии анафеме как «буржуазной науки», к счастью, не разрушило тот научный потенциал, который понемногу накапливался в смежных областях. Он ждал своего часа.