§ 2. Дореволюционный период

Сейчас вряд ли кого придется убеждать, что российская социология в конце Х1Х-начале XX вв. развивалась в русле европейской и мировой социологии и проходила аналогичный этап «нормального» развития и становления.

Основная масса исследователей в этот период была озабочена утверждением социологии как самостоятельной науки, обсуждала сферу ее компетенции, теоретико-методологические принципы и понятия. В центре внимания российских социологов были проблемы социальной динамики, фаз эволюции общества и общественных форм, «законов и формул» прогресса. Из этой линии возникла популярная до 20-х гг. трактовка общей социологии как «генетической». В изучении социальной структуры общества и социального поведения поиск в то время концентрировался вокруг определения общих понятий — инструментов теоретического познания («социальное взаимодействие», «общественные отношения», «социальные связи» и т.п.) [32, с. 3-24].

Вне зависимости от декларируемой (либо приписываемой критиками и историками) ориентации того или иного социолога разработке подлежали преимущественно общие вопросы социологического знания. Естественно, что не могло быть и речи о развитии частных (в теперешнем понимании) социологических дисциплин. Тем не менее упомянем о некоторых интересных «заделах» в нашей проблематике.

Значительный интерес до сих пор представляет работа И.Кухаржевского, подробно проанализировавшего разнообразные теории и концепции, связанные с правовой регламентацией брака в древности [58].

П.Каптерев дал развернутый психологический и исторический анализ структуры, происхождения и направлений эволюции основных внутрисемейных отношений, во многом предвосхитивший ряд современных исследований [46].

М.М.Рубинштейном с удивительной прозорливостью (как показала педагогическая практика XX столетия в Советской России) были исследованы положительные и отрицательные стороны общественного и семейного воспитания [87]. Тесно связанные с проблемами семьи и брака вопросы половых ролей, «женского характера», места женщины в культуре, социальной обусловленности и исторической динамики половых различий интенсивно разрабатывались В.М.Хвостовым [135, 136, 137].

Особо следует отметить небольшую, но очень содержательную статью Питирима Сорокина «Кризис современной семьи (социологический очерк)» [110]. В этой работе отчетливо выделены основные тенденции развития и изменения семейных отношений в XX в., получившие позже многочисленные эмпирические и статистические подтверждения в работах иных исследователей: «ослабление» союза мужа и жены и союза родителей и детей, изменения процесса первичной социализации и характеристик экономической функции семьи и т.д. Тем не менее прогноз Сорокина оптимистичен: все обнаруженное «...не ведет к гибели семьи вообще. Семья как союз супругов и как союз родителей и детей, вероятно, останется, но формы их будут иными» [110, с. 166].

И конечно же нельзя не упомянуть М.М.Ковалевского, большое внимание уделившего широкому кругу проблем, относящихся к происхождению главных социальных институтов («генетическая социология») [50].

Забегая вперед, заметим, что из всех российских социологов, признанных научным сообществом до Октября 1917 г., едва ли не единственным, удостоившимся переиздания своего труда в период торжества исторического материализма как общесоциологической теории, стал М.М.Ковалевский. Речь идет о его работе «Очерк происхождения и развития семьи и собственности» (изданной в русском переводе трижды: в 1895, 1896 и 1939 гг.). Причины столь благосклонного отношения к патриарху отечественной социологии излагаются М.Косвеном в предисловии к изданию 1939 г. и заключаются в том, что К. Маркс называл Ковалевского «другом по науке», а Ф. Энгельс использовал материалы исследования Ковалевского при подготовке 4-го издания (1891 г.) «Происхождения семьи, частной собственности и государства» (ряд изменений и дополнений, особенно в главе о семье). Кроме того, Энгельс ссылался на Ковалевского в предисловии к английскому изданию (1892 г.) «Развития социализма от утопии к науке».

Думается, не будет преувеличением сказать, что российская социологическая мысль дореволюционного периода была достойной предпосылкой для развития российских же социологических исследований семьи в рамках нескольких социально-философских ориентации — аналогично тому, как это случилось на Западе. Однако история рассудила иначе: из мощного корня вырос только один побег.

И вряд ли кто-либо мог в те годы предположить, что из обширного ряда отечественных и зарубежных работ, исследующих эволюцию форм собственности, семьи и политического устройства, одна — труд Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» окажет в XX столетии столь существенное влияние на развитие социологии семьи в России.