Глава 3. Методология и методы (о.Маслова, ю.Толстова) § 1. Введение

Понятие «методология» в современной российской социологии отражает известную трехуровневую концепцию структуры социологического знания. Первый из них акцентирует внимание на логико-гносеологической функции общих социологических теорий. Второй подчеркивает значение специальных социологических теорий как прикладной логики исследования отдельных сфер социальной жизни, основных социальных институтов. Применительно к эмпирическому уровню чаше идет речь не о методологических принципах и представлениях, а только о методических приемах, правилах сбора и анализа эмпирических данных, которые обозначают понятиями «методика, техника, процедуры» [113, В.А. Ядов, 1995, с. 37].

Рассмотрению методологических аспектов общесоциологических теорий посвящены первая и вторая главы. Методологические функции специальных социологических теорий рассматриваются в ряде глав, где речь идет об отраслевых направлениях социологии.

Наша глава посвящена эмпирическому уровню реализации исходных методологических принципов при взаимодействии исследователя с эмпирическим объектом.

История формирования методологических принципов производства эмпирической информации свидетельствует об активном взаимодействии и взаимной обусловленности всех уровней социологического знания. В то же время становится очевидной проблематичность этих взаимосвязей, причина чего, на наш взгляд, — незавершенность формирования социологии как особой дисциплины или же ее «природная» полипарадигмальность, ее взаимосвязь с родственными науками: социальной философией, статистикой, логикой, математикой, психологией, языкознанием, историей и другими.

Как свидетельствует история социологии, проблемы методологии и методов исследования актуализируются в сознании научного сообщества в нескольких типичных ситуациях. Во-первых, в периоды самоопределения социологии как самостоятельной научной дисциплины и самоидентификации социологов с идеалами и нормами научности. Во-вторых, в случае очевидной неадекватности полученных исследовательских результатов: например, не оправдавшийся прогноз поведения электората и т.п. Причины таких неудач обычно начинают искать в области методологии и методов, что чрезвычайно благотворно сказывается на развитии методической рефлексии и специализированных методических экспериментов. В-третьих, в периоды глубоких социальных кризисов, требующих коренных изменений теоретических представлений об обществе, что, в свою очередь, влечет за собой переоценку методологических принципов и методических приемов эмпирического обоснования социологического знания.

Эти периоды активизации интереса к методологии и методам обычно сопровождаются не только оживлением дискуссий и увеличением числа публикаций, но и формированием новых теоретических концепций, методических инноваций, возникновением новых нормативных представлений о принципах обоснования научного знания, которые постепенно становятся достоянием всего научного сообщества. В истории социологии они чередуются с более спокойными и длительными фазами рутинной эксплуатации наличного методологического и методического арсенала, которым сопутствует интуитивный анализ и обобщение исследовательского опыта.

Российская и советская социология в своей истории пережила все типы названных ситуаций. Хронологически эти периоды не совпадают с историей западной социологии по причинам вполне очевидным и не имеющим отношения к внутренней логике развития социологии в России. Вместе с тем история отечественной социологии демонстрирует непобедимую устойчивость этой внутренней логики, не благодаря, а вопреки сдерживающим, а то и просто разрушительным внешним воздействиям со стороны институтов управления и власти. Каждый раз, когда в процессе исторического развития российского общества и государства это давление ослабевало, развитие методологии и методов продолжалось с того уровня, на котором оно было очередной раз приостановлено.

В отечественной социологии исторический момент ее самоопределения приходится на более позднее время, чем в Западной Европе. Об этом свидетельствуют приведенные в библиографии данные о переводах и публикациях на русском языке работ европейских классиков. Это ни в коей мере не означает, что их идеи не были доступны интеллектуальной элите российского общества¹³. Проблема состояла в общем отставании процесса институциализации новой науки.

Если в Германии М. Вебер преподает курс социологии во Фрайбургском (1893— 1896), Гейдельбергском (1896—1898) и Мюнхенском (1902—1920) университетах [26, с. 50], то в России первая кафедра социологии была открыта в 1908 г. при частном Психоневрологическом институте. Ее с большими трудностями основали и возглавили известные философы и социологи М.М. Ковалевский и Е.В. де Роберти. Получивший здесь образование П.Сорокин в 1920 г. создал кафедру социологии в Санкт-Петербургском университете [92, с. 70, 266]. Но уже через два года он был выслан из революционной России вместе с другими учеными-обществоведами, не разделявшими марксистские взгляды.

Если в Париже работа Э.Дюркгейма «Самоубийство» была опубликована в 1897 г, то в русском переводе она вышла в 1912 г.

Если во Франции с 1893 г. выходит журнал «Международное социологическое обозрение», а с 1896 г появляется основанный Дюркгеймом «Социологический ежегодник», ставший основой для формирования социологической школы [75, с. 94— 97], то первый социологический журнал «Социологические исследования» в России начинает издаваться... в 1974 г. и остается единственным до начала 90-х гг.