От теории «креативной экономики» к теории «креативного общества»

Маркирование с конца 90-х годов креативной индустрии как центрального сектора современной экономики стало основанием для развития теории «креативной экономики». Последняя определяется как тип экономики, формирующийся в результате развития креативной индустрии [3, p. XIII], продукты которой относятся к интеллектуальной собственности. Сфера креативной индустрии подразделяется на четыре класса, в зависимости от ориентации производства на: авторское право, патенты, торговые знаки, дизайн [3, p. XII]. В этом контексте определение «креативного продукта», «креативной индустрии» и «креативной экономики» формулируется через понятие интеллектуальной собственности.

Теория «креативной экономики» продемонстрировала, каким образом сконструированный политиками концепт «креативной индустрии» может быть операционально использован в целях реструктуризации экономики, интеграции институтов искусства, науки, промышленности и бизнеса. В дальнейшем разработка теории «креативной экономики» отразилась на эволюции социальной теории. Американский социолог Р. Флорида одним из первых отреагировал на изменения в социальной реальности, предложив гипотезу о формировании новых социальных классов, принципов их взаимодействия и локализации в пространстве. Ссылаясь на теорию «кластеров» А. Маршалла и её современную версию в работах М. Портера [2, с. 244-246], Флорида сформулировал проблему для социальных наук так: «Вопрос не в том, группируются ли фирмы в кластеры, а в том, почему они это делают». Его собственный ответ на этот вопрос был следующим: «…реальную силу кластеров составляют люди. Компании создают кластеры, чтобы иметь возможность пользоваться концентрацией талантливых людей…» [2, с. 246].

Если Дж. Хокинс, специалист в области креативной экономики, использовал экономическую аргументацию для обоснования релевантности концепта «креативная экономика» и описания специфики современной действительности, то Флорида переводит данную дискуссию в социологическое русло, задавая вопрос, какова же роль и место креативной деятельности в современном обществе: «Отличие в том, что в настоящий момент мы переводим эту деятельность с периферии в центр всей экономической инфраструктуры» [2, c. 59].

Флорида использует критерий рода занятий [2, с. 61] для дифференциации индустрий креативной экономики. Тем самым он перекидывает мостик от концепта «креативной экономики», разработанного Хокинсом на базе понятия интеллектуальной собственности, к концепту «креативного общества», определяемого через виды креативной деятельности. Понятие креативной деятельности, в свою очередь, определяется Флоридой как «создание значимых форм» [2, с. 86]. Все занимающиеся этим видом деятельности формируют креативный класс. На основе дифференциации степени креативной деятельности – «производство новых форм или моделей, которые можно с лёгкостью распространять и широко использовать...» [2, c. 86] – Флорида выделяет различные типы подклассов, оформляющиеся вокруг креативного ядра.

От анализа трансформации роли креативных видов деятельности в современном обществе Флорида переходит к выявлению тех социальных институтов, отношений и условий, которые выступают в качестве «социальной структуры креативности», включающей в себя: «1) новые системы креативности в области технологий и предпринимательства; 2) новые, более эффективные модели производства товаров и предоставления услуг; 3) общие социальные, культурные и географические условия, благоприятные для креативности любого рода» [2, c. 63]. Именно наличие этой социальной структуры становится условием экономического роста и конкуренции на международной арене. Флорида утверждает, что не венчурный капитал, не количество и качество инноваций является магнетическим полем притяжения социального, культурно и финансового капиталов, а наличие «креативной социальной структуры». Нежелание осознать данный факт приводит к неспособности своевременно адаптироваться к вызовам глобальной экономики.

Одним из ответов на этот вызов социальным наукам стала работа Ч. Лэндри, британского специалиста по городскому планированию. В книге «Креативный город» (2000 г.) автор попытался сформулировать принципы «культурного мышления» специалиста по городскому планированию в соответствии с ценностями устойчивого развития. Так же, как Флорида, Лэндри использует социологический инструментарий для разработки и обоснования «модели социальной организации» [1, с. 68] как основания успешного экономического развития, где культурные ресурсы и креативность становятся как главными катализаторами экономического роста, так и ключевыми средствами устойчивого развития. В обществе, способном построить эффективную модель социальной организации, креативность работает как «метод эксплуатации и возобновления» [1, с. 30] культурных ресурсов, другими словами, «материала, используемого для создания базовых ценностей…» [1, с. 30]. И инновационные достижения, согласно Лэндри, не имеют стратегической ценности вне формирования описанной выше модели социальной организации.

На примере работ Хокинса, Флориды и Лэндри можно проследить, что недавно сформулированная теория «креативной экономики» постепенно перерастает в социальную теорию «креативного общества». Однако последняя находится на этапе формирования. В этих условиях социальной философии и социологии предстоит подыскать и обосновать адекватную методологию развития обозначенной теории. Без системной разработки последней вряд ли удастся преодолеть имеющиеся на данный момент противоречия и опасности построения «креативной экономики».

Литература: 1. Лэндри Ч. Креативный город. – М.: Классика-ХХI, 2005. – 397 с.; 2. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. – М.: Классика-ХХI, 2005. – 419 c.; 3. Howkins J. The Creative Economy: How People Make Money from Ideas. – London: Allen Lane, 2001 – 270 p.