3 Роль пожилых людей в семейной обрядности белорусов
С древности, население Беларуси жило группами. Это были семьи, общины, поселения и т.д. И всегда в этих сообществах жили люди разных возрастных групп: старики, мужчины, женщины, дети. Каждая из этих возрастных групп имела особенности, как в ежедневном, так и в обрядовом образе жизни. Так, старшее поколение руководило жизнью общины, имея богатый опыт в ведении хозяйства, общественного уклада и т.д.
В данной главе рассматривается роль пожилых людей в семейной обрядности белорусов.
Начнем с того, что именно пожилые люди прививали молодому поколению все обычаи и традиции, которые должны были пройти еще через многие поколения и остаться не забытыми. В традиционной семье белорусов главой семьи всегда считался мужчина, хозяин, как правило, старший мужчина. Власть главы была безграничной: он распределял работу между членами семьи, отвечал за моральное и материальное благо семьи. Такое положение мужчины оставалось довольно устойчивой традицией в большинстве семей белорусов. Но немаловажную роль в семье играла и женщина. Её положение было неоднозначным [15, c. 274-275]. При этом значимость участия пожилых мужчины и женщины в разных видах обрядности и на разных этапах обрядов отличалась.
Первым по важности можно выделить родильный обряд, который был связан с традициями прошлого и поэтому был невозможен без мудрого совета человека, прожившего много лет. Именно с бабки начиналась «новая жизнь», так как именно она принимала роды у женщин. Также её называли: «бабка-пузавязніца”, “бабушка”, “бабка”, “баба-пупарэзка”, “баба-прырадуха”, “баба-родуха”, “баба-пупоўніца”, “баба, што бабіць дзецей”… Она владела простейшими приёмами медицины и выполняла акушерские функции. Это была женщина в возрасте, то есть старая и опытная. Без неё не обходились не одни роды.
«Бабка-повитуха» оказывалась в центре обрядовых действий. Как известно, обычаи, обряды и поэзия, связанные с появлением на свет ребенка, были предназначены для обеспечения счастливой судьбы новорожденного, облегчения страданий роженицы. Беременная женщина была обязана подчиняться множеству запретов и приметам. Но вернемся к «бабке-повитухе» и выясним её роль в данном семейном обряде [14, c. 8-9].
В 19 – начале 20 веков в белорусской деревне «бабкой-повитухой» обычно была женщина пожилого возраста, чаще всего вдова, которая сама перестала рожать. В тогдашних условиях «бабка-повитуха» была и акушеркой, и детским доктором, и советницей роженицы, и её помощницей по хозяйству в первые дни после родов [2, c. 310].
Польский фольклорист М. Федоровский, описывая обряд рождения у белорусов, отмечал, что существовали возрастные запреты на участие женщины в обярде рождения и крещения: “Няможна той жонцы бабіць дзяцей, котора яшчэ можа сваё прывясці, бо тое яе дзіця было б падбабіч” [16, с. 98].
По словам этнографа Е.Р. Романова, “Добрая бабка лічыць патрэбным даць парадзісе выпіць вады, спушчанай з усіх чатырох вуглоў стала, ці абодвух бакоў засланка ад печы, ці, нарэшче, - з абраза. Гэтая вада вельмі палягчае роды і выклікае частыя патугі” [16, с. 86]. Таким образом, бабка-повитуха была втянута еще и в цэлый ряд традиционных верований, связанных с рождением ребенка.
Вместе с ней к рожающей женщине звали еще одну бабку, так называемую «приёмную бабку». Она перевязывала пуповину, и первый раз купала ребенка. Она же потом и была главной действующей фигурой во всех последующих обрядах, связанных с новорождённым. Чаще всего «приёмная бабка» была своячкой семьи, становилась крёстной, приносила ребёнку подарки на разные праздники. Стать крёстной бабкой по тем временам – большая гордость для любой женщины пожилого возраста, кроме того это могло влиять на её жизнь на том свете.
После рождения ребёнка про «бабку» не забывали. Она поздравляла детей, родившихся с её помощью, на праздники и была в почёте у односельчан.
Однако стоит отметить тот факт, что семейные традиционные обряды имели отличия в разных местностях Беларуси [3, c. 50].
Свадебные обряды, хотя в общих чертах одинаковы на всём протяжении этнической территории Беларуси, но в частностях проведения обрядов имелось много отличий и местного разнообразия. В определенной мере это сказывалось и на привлечении старых людей к организации семейного праздника.
Свадебные обряды почти везде начинались так называемыми запоинами. В дом родителей, где жила невеста, являлись сват и сваха с водкой и хлебом. Ежели глава семейства заблаговременно предуведомленный или как большей частью случается поладивший с родителями молодого, согласен выдать дочь, то когда вино уже выпито, в сосуд, в котором оно было привезено, сыплется рожь; если же сваты приезжают случайно и родители не согласны, то ту же посуду наполняют вином и тогда сваты удаляются не говоря ни слова.
Однако роль пожилых людей в брачном обряде на этом не заканчивается. Следующим этапом свадьбы, где участвуют пожилые люди, является печение каравая. Тут не могло быть никаких мелочей: все вещи, люди, предметы, что имели отношение к приготовлению каравая – имели большое значение. По этой причине быть каравайцами приглашали только близких, свояков, крёстную мать, тех женщин, которые имели хорошую славу среди односельчан; за каравайников – состоявшихся хозяев. Старшая каравайница просила у родителей благословления перед каждым пошаговым действием.
На каждом из этапов свадьбы пожилые люди играли одну из главных ролей. Их уважали, к ним прислушивались, у них просили совета.
С течением времени пожилые люди (и не только пожилые) умирают, вследствие чего совершается похоронный обряд. Одним из первых этапов похоронного обряда является омовение тела. Омовение умершего совершают те люди, которые уже полностью решили для себя проблему продолжения своего рода (то есть те, кто больше не собирается рожать детей). Обычно это должны делать женщины пожилого возраста, вдовы, старухи, то есть старые бесплодные женщины [15, с. 357].
А.К. Сержпутовский приводил примеры страха белорусов по отношению к смерти и народные объяснения, каким образом были готовы принять смерть старик и старуха: “З усіх звычаяў, якія маюць людзі, звычаі пры смерці, пры хаванні да памінках вельмі цікавыя. Сама па сабе смерць такая страшная, што ўсіх палохае. Колькі б чалавек ні жыў, як бы яму ні было ліха жыць, а ўсё ж не хочэ паміраць, пакуль Бог веку празначыў. Кажуць жэ, што вельмі старэнькія дзед да баба наракалі на Бога, што не дае ім смерці. А як яна прышла ў постаці гусі, та дзед сказаў: агіль да бабы, а баба сабе ж кажа: агіль да дзеда. Ведамо, кожнаму хочэцца яшчэ пажыць хоць капельку. Калі ж які-небудзь чалавек наложыць на сябе рукі, то гэто не так, гэта яго чорт пад’юджвае да спакушае, каб запанаваць над яго душою. Ведамо, хто наложыць на сябе рукі, той та том свеце пойдзе ў пекло на мукі” [12, с. 226 - 227].
Сама смерть иногда представала в воображении белоруса как пожилая женщина. Вот каким образом описывают ее знатоки белорусской народной культуры 19 века: “Смерць – баба худая, вяліка, з вялікімі зубамі і касою і з мяцёлачкаю ў руках. Каму пара ўміраць, яна прыходзіць, касою – шах! – па горле і мяцёлкаю кроў замяце, і знаку няма” [16, с. 254].
Следующим этапом похоронного обряда является голошение. Как отмечал М.Я.Никифоровский: «Это не притворство, которое женщины выражают в слёзных голошениях, а мужчины в долгом разговоре с умершим, разговаривая с ним в мыслях, будто с живым» [1].
Существовало мнение, что если женщина, пришедшая наведать умершего, не проголосит по нему хотя бы одного голошения, то это неуважение к умершему и его семье, а «разгневанный дух умершего» может наказать её болезнью или долгое время пугать. Ближе к вечеру родные приглашали на ночлег к покойнику пожилых женщин и мужчин, которые по 2-3 человека сидят возле гроба [1, c. 3].
Существовали приметы, говорящие о значимости в семье главы, часто главой был именно пожилой человек: “Як галава сям’і паміре на трэцяй квадры месяца, то ў сям’і будуць “нелады”, а як на поўню, то будзе ўсё “хорашанька” (Слуцкі раён)” [16, с. 259].
После проведения всех этапов похоронного обряда обязательным был поминальный стол (поминки, поминальный обед и т.д.), справляли его в день похорон. Сначала священник проводил литию с пожеланием вечной памяти умершему и благословлял трапезу, а в случае его отсутствия старший в семье зажигал перед иконой свечу и все присутствующие молились. После этого присутствующие садились за столы, обычно мужчины в углу, а женщины сбоку. Кто-нибудь из присутствующих, чаще всего женщина, которая сыпала жито, после вынесения покойника, после молитвы брала три ложки «кануна», кусок хлеба, рюмку, выходила на крыльцо и звала умершего на поминки, где за столом ему оставляли место.
Затем хозяин поднимал рюмку и, обращаясь ко всем «святым родителям» и присутствующим, говорил: «Пусть же уже наш покойник <Имя> лежит и нас грешных с того света не забывает и хлеб-соль посылает – чтобы нам самим было что есть и его праведную душу вспоминать! Честные и праведные родители! Приходите к нашему столу!» [2, c.355].
Таким образом, при рассмотрении каждого из трех важнейших обрядов, входящих в состав традиционной семейной обрядности белорусов, выявлено, что пожилые люди являлись обязательными участниками каждого. Они были главными носителям традиционной культуры и передавали свои знания из поколения в поколения, именно это обстоятельство требовало их непременного либо пассивного присутствия либо активного привлечения на разных этапах каждого обряда.
Фольклорно-этнографические материалы еще в последние десятилетия 10 века зафиксировали, что если в собственно семье белорусского крестьянина статус людей разного возраста постепенно менялся (хотя пожилые люди всегда пользовались уважением), то в рамках семейной обрядности их роль менялась в меньшей степени. Тем не менее, под влиянием урбанизации, имущественного расслоения крестьянских семей, отходничества и других факторов обрядовая культура также трансформировалась, что не могло не сказаться на участии в родильно-крестильной, свадебной и похоронной обрядности участников разного возраста, в том числе пожилых мужчин и женщин.
Заключение
С течением времени изменился повседневный быт белорусов, проведение обрядов и многое другое. Трансформировалась национальная кухня, видоизменился костюм, коренным образом поменялась застройка белорусской деревни и пр.
Но, как следует из выступления на конференции Шкрабовой Т.А., основанное на результатах анкетирования, респонденты дружно соглашались во мнении, что в определенной мере белорусские народные традиции сохранялись в сельской местности на Гомельщине даже в 50-80-е годы 20 века [9, с. 180]. Но всё же, с течением времени жители Беларуси, приобретая преимущества в материальной сфере, всяческие жизненные блага, меняли своё отношение к окружающему миру, а, следовательно, к людям всех возрастов. Эти процессы в полной мере затронули быт пожилых людей.
Однако и сегодня одну из главных ролей в общественной жизни, в семейной сфере продолжают играть представители старших поколений. Именно они, на протяжении всей своей жизни сумев накопить определенный багаж знаний, являются трансляторами этнических традиций в большей степени. Именно в этой среде и в начале 21 века сохраняются в активном бытовании либо в области пассивного опыта знания об организации семейной жизни и быта, об осуществлении обрядовых действий в период празднования рождения нового члена семьи, в дни свадебных торжеств, а также в печальные моменты прощания с уходящими из жизни членами семьи.
В период господства традиционно-бытового уклада в Беларуси пожилые люди были главными гарантами неукоснительного исполнения традиций и тем архетипически-подсознательным пластом общины, который возбуждал среди молодёжи необходимость точного восприятия культурных ценностей и через это полной идентификацией со своим сообществом – семьёй, родом, народом.
Положение пожилых людей в семье в традиционном обществе было строго регламентировано, порядок старшинства в семье строго соблюдался. Мнение представителей старшего поколения было руководством для ориентира в крестьянском мире для младших, именно решение старых людей предопределяло выбор кумов, брачного партнера и многое другое.
В условиях стремительной урбанизации, утраты многих правил взаимодействия поколений, характерных для белорусской народной культуры, пожилые люди неизбежно изменили свой семейный статус. Однако и сегодня в белорусском обществе воспитываются чуткость и внимание к старшим, взаимное уважение в семье. Эти и многие другие духовные ценности имеют глубокие корни в традиционной культуре.
Список использованных источников
Никифоровский, Н.Я. Очерки Витебской Беларуси. Старцы / Н.Я. Никифоровский. – Витебск, 1892.
Беларусы: у 8 т. / В. К. Бандарчык [і інш.] – Мінск.: Беларуская Навука, 2001. – Т. 5: Сям’я / В.К. Бандарчык [і інш.]. – 2001. – 373 с.
Кухаронак, Т.І. Радзільная звычаі і абрады беларусаў / Т.І. Кухаронак. – Мінск.: Навука і тэхніка, 1993. - 126 с.
Казакова, І. В. Этнічныя традыцыі ў духоўнай культуры беларусаў / І.В. Казакова. – Мінск: Універсітэцкае, 1995. – 150 с.
Сысоў, У.М. Беларуская пахавальная абраднасць / У.М. Сысоў. –Мінск: Навука і тэхніка, 1995. – 176 с.
Котович, О. Золотые правила народной культуры / сост. О. Котович, Я. Крук. – Минск: Адукацыя i выхаванне, 2008. – 590 с.
Беларусы: сучасныя этнакультурныя працэсы / Г. І. Каспяровіч [і інш.]; НАНБ, Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору імя К. Крапівы –Мінск: Беларуская навука, 2009. – 607 с.
Этнокультурные процессы Восточного Полесья в прошлом и настоящем / А. В. Гурко, И. В. Чаквин, Г. И. Касперович [и др.]; под ред. А.В. Гурко; НАН Беларуси, Ин-т искусствоведения, этнографии и фольклора. – Минск: Беларус. навука, 2010. – 466 с.
Роля традыцый народнай культуры ў адраджэнні беларускага сяла: матэрыялы Рэспубл. навук.-практычн. канф.; 24 верасня 2010 г., г. Іванава / Інстытут мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору імя К. Крапівы Нацыянальнай акадэміі навук Беларус ; пад рэд А.І. Лакотка. – Мінск: Права і эканоміка, 2010. – 318 с.
Сыракомля, У. Вандроўкі па маіх былых ваколіцах: успаміны, даследаванні гісторыі і звычаяў / У. Сыракомля (Кандратовіч Людвік). –Мінск: Маст. літ-ра, 2010. – 175 с.
Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении: Литовское и Белорусское Полесье (Репринт. воспроизведение издания 1882 года). – Минск: БелЭн, 1994. – 550 с.
Сержпутоўскі, А.К. Прымхі і забабоны беларусаў-палешукоў / А.К. Сержпутоўскі. – Мінск: Універсітэцкае, 1998. – 301 с.
Вяселле. Песні у шасці кнігах. Кн. 6 / Склад. Л. А. Малаш; Муз. дадат. З. Я. Мажэйка; Рэд., А. С. Фядосік. – Мінск: Навука і тэхніка, 1988. – 664 с., іл. (Беларуская народная творчасць).
Сямейная абрадавая паэзія. Народны тэатр / А. С. Фядосік, У. М. Сысоў, А.С. Емельянаў, М. А. Каладзінскі; пад. рэд. А.С. Фядосік. – Мінск, 2001. – 170 с. (Беларуская народная творчасць).
Радзільная паэзія. Песні ў 6-ці кнігах / АН БССР, Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору. – Мінск: Навука і тэхніка, 1988. – 534 с., іл. (Беларуская народная творчасць).
Васілевіч, У. Жыцця адвечны лад. Беларускія народныя прыкметы і павер'і: Кн. 2 / Уклад. У. Васілевіч. – Мінск: Маст. літ-ра, 1998. – 607 с.
Беларускія народныя абрады: зб. / пад. рэд. Л.П. Касцюкавец. – Мінск: Ін-т мастацтвазнаўстваў, этнаграфіі і фальклору імя К.Крапівы. – Минск: Бел. навука, 1994. – 128 с.
Касцюкавец, Л.П. Беларускія народныя абрады / уклад. Л. П. Касцюкавец. –Мінск: Беларусь, 1994. – 127 с.