Вопрос 2. Социально-демографическое состояние в России:

влияние депопуляции на проблемы национальной безопасности

Безопасность является важнейшей целью и фундаментальной потребностью, как отдельного человека, так и различных сообществ людей. Еще в глубокой древности проблема безопасности родилась как особое общественное явление, которое укреплялось и расширялось по мере возрастания угроз и опасностей для граждан не только со стороны внешних врагов, но и со стороны государственных чиновников и богатой необузданной знати. Эта проблема оставалась одной из важнейших задач и функций общества, государства, семьи и личности.

Безопасность в современной российской и западной научной литературе трактуется под углом зрения различных подходов. В психологической - как ощущение, восприятие и переживание потребности в защите жизненных интересов людей; в юридической - как система установления законами правовых гарантий защищенности личности и общества, обеспечения их нормальной жизнедеятельности, прав и свобод; в философско-социологической - как состояние тенденции развития и условия жизнедеятельности социума, его структур, институтов и установлений, при которых обеспечивается сохранение их качественной определенности, оптимальное соотношение свободы и необходимости Проскурин С.А. Национальная безопасность страны. Сущность, структура, пути укрепления. М., 2001. С. 8..

До настоящего времени в нашей стране отсутствовала единая общепринятая концепция безопасности, хотя эта проблема находится в центре внимания как государственных органов, так и ученых, исследующих данное социальное явление. Понятия «безопасность», «личная безопасность», «национальная безопасность», «международная безопасность» и «глобальная безопасность» имеют дело с различным набором проблем и исходят из разных исторических, философских, правовых и социологических контекстов. Но все же объединяет все эти понятия одна общая черта: в современных условиях основной целью обеспечения безопасности является защита человека и общества, их прав и свобод, создание благоприятных условий для развития личности и государственности, защита всех жизненно важных национальных интересов.

Надежность и долговечность созданной системы безопасности зависит от множества факторов. Несоблюдение или игнорирование тех или иных факторов обеспечения безопасности приводит к крупным социальным катаклизмам, связанным с кровопролитием, войнами и массовыми беспорядками, разрушению социальной инфраструктуры, утрате материальных и духовных ценностей, накопленных многими поколениями людей, и в конечном итоге - к гибели государств и сообществ.

Понятие безопасности разворачивается в процессе анализа двух взаимосвязанных аспектов: во-первых, выявления особенностей современного этапа исторического развития страны и, во-вторых, определения основных тенденций развития современного мира как планетарной целостности, включающей различные цивилизации, в том числе и Россию как особую евразийскую цивилизацию Цисар Л.А. Проблемы определения понятия "национальная безопасность" в России и ее виды. "Безопасность бизнеса", 2005, № 1. С. 28.

Национальная безопасность как важнейшая составляющая общей системы безопасности непосредственно связана с экономическим, социально-политическим и духовным развитием страны, ее местом и ролью в глобальных межгосударственных отношениях. Опыт XX столетия свидетельствует, что общество не застраховано от роста регрессивных процессов, хаос и распад - наиболее вероятные состояния спонтанного развития, а стабильность, устойчивость и порядок, напротив, требуют сознательных, специальных и целенаправленных усилий. В этой связи, учитывая нынешнее кризисное время, и представляет значительный интерес более детальное рассмотрение понятия «национальная безопасность» применительно к новым геополитическим реалиям.

Уровень национальной безопасности характеризует степень экономического, социально-политического, научно-технического, культурного и военного развития данного государства, его способность создавать все необходимые условия для развития общества. Однако не следует считать национальную безопасность самоцелью, изначально предназначенной для поддержания безопасности страны, отпора агрессии, обороны территории и ведения войны. Ее главная задача - предоставление широких возможностей для развития и самореализации личности, удовлетворения материальных и духовных потребностей человека, расширение спектра его способностей, отпущенных природой.

Национальную безопасность можно классифицировать с различных позиций, например по субъекту защиты: безопасность личности, безопасность общества, безопасность государства. Исходя из особенностей различных сфер жизнедеятельности общества, возникающих в них угрозах в структуре национальной безопасности, можно выделить следующие ее виды: политическая безопасность, экономическая безопасность, социальная безопасность, духовная безопасность, информационная безопасность, военная безопасность.

Классификацию видов национальной безопасности можно провести и с позиций наличествующих в государстве различных ресурсов и ценностей. К ним можно отнести: государственную независимость, национальную экономику, национальную культуру, население страны, информацию. Этим ресурсам и ценностям соответствуют и виды безопасности: политическая безопасность, экономическая безопасность, духовная безопасность, социальная безопасность, информационная безопасность. Однако, рассматривая различные виды национальной безопасности, особо интересной представляется позиция Р.Г. Яновского, согласно которой «сами определения «политическая безопасность», «национальная безопасность», «социальная безопасность», «безопасность личности» пока еще в науке не устоялись» Арбатов А.Г. Россия: национальная безопасность в 90-е годы // Международная экономика и международные отношения. 2004. № 4. С. 5 - 15.. Исходя из такого положения, в качестве приоритетных примем некоторые существующие определения, наиболее полно отражающие суть явлений.

Демографические отношения - это совокупность связей между людьми, которые возникают при воспроизводстве населения посредством деторождения, эмиграции и иммиграции. Демографические отношения являются частью системы общественных отношений, обусловлены содержанием экономических, политических, правовых и культурных связей, характеризующих общественную и государственную системы. К их основным группам относятся материнство и отцовство, семейно-брачные и миграционные отношения, имеющие институционально-правовое закрепление в законодательстве. Участниками демографических отношений выступают человек, органы государственной власти и общественного самоуправления, общественные, международные и межправительственные организации. Субъектом демографических отношений являются личность, общество и государство, объектом - уровень рождаемости и смертности, продолжительность жизни, миграция. Складывающиеся в обществе демографические отношения являются основой демографического процесса, который представляет собой деятельность субъектов демографических отношений, основанную на приоритетах экономического развития, концептуализируемую государственной социальной политикой, осуществляемую на основе реализации принципа законности, направленную на формирование соответствующей демографической структуры общества. Институциональная противоречивость российского демографического процесса заключается в коллизии отношений между общественной легитимацией демографических отношений и их легальными формами выражения, закрепленными законодательством.

Демографическая безопасность как явление политико-правовой действительности является видом национальной безопасности России, которая как система обеспечения жизненно важных интересов личности, общества и государства основана на общей стратегии (концепции), целью которой являются безопасность человека, основанная на реализации его потребностей и интересов, ликвидации угроз и рисков, направленных против них; безопасность социума как главное условие реализации потребностей и интересов и основной способ (технология) предотвращения угроз и рисков им; наличие благоприятной окружающей среды и ее сохранение как естественное условие существования человека.

Институционально-правовое обеспечение реализации указанной цели выражает закономерность политико-правовой взаимосвязи национальной и демографической безопасности. Поэтому демографическую безопасность следует рассматривать как политико-правовую категорию, отражающую институциональную взаимосвязь между государственным демографическим интересом и системой получивших юридическую легитимацию общественных отношений, политическими и правовыми институтами, обеспечивающими предотвращение и ликвидацию угроз и рисков в сфере сохранения планируемого государственной политикой демографического баланса в обществе.

Демографическая политика есть целенаправленная деятельность органов государственной власти и иных институциональных субъектов, направленная на политико-правовое регулирование воспроизводства населения. Цель демографической политики заключается в воздействии на формирование желательного для общества режима воспроизводства населения, сохранения или изменения тенденции в области динамики его численности и структуры, темпов рождаемости, смертности, семейного состава, расселения, внутренней и внешней миграции, качественных характеристик населения.

Государственная демографическая правовая политика есть законотворческая, правоприменительная и правозащитная деятельность, направленная на регулирование демографических процессов в соответствии с национальными интересами. Перспективой демографической правовой политики, как правило, является формирование соответствующего институционально-правового порядка, способствующего достижению государством желаемого результата, связанного с рождаемостью, смертностью, продолжительностью жизни, миграционным сальдо.

Низкий уровень эффективности государственной демографической политики России объясняется отсутствием системности в оценке демографической ситуации, определении задач по преодолению демографического кризиса, уровнем институционально-правового обеспечения национальных интересов в демографической сфере. Системность демографической политике должно придать политико-правовое обеспечение институциональной взаимосвязи национальной и демографической безопасности. Поскольку безопасность как социальное явление предполагает отсутствие угроз для репродукции человека, разработка эффективной демографической политики, касающейся источников формирования населения страны, должна быть важнейшей частью программ по обеспечению национальной безопасности. Анализ демографических угроз и разработка программы по их устранению являются одной из первостепенных задач государственной политики в сфере национальной безопасности.

В контексте сложившейся демографической ситуации деятельность органов государственной власти, общественного самоуправления и граждан, направленная на преодоление демографического кризиса, должна иметь институционально-правовую основу, базирующуюся на политической установке о том, что россиянин рассматривается как основная ценность государственной политики и объект национальной безопасности. Институционально-правовое развитие и укрепление семьи как приоритетная задача государственной демографической политики должны основываться на моральной реабилитации семьи и воспитании духовности в браке.

Демографический суверенитет является одной из форм выражения суверенитета личности, общества и государства и, имея конституционные основания, легализуется законодательством, обеспечивая права и свободы человека и гражданина в демографической сфере. Демографический суверенитет должен, прежде всего, рассматриваться в качестве политико-правовой категории, отражающей связь между существующими институциональными политическими и правовыми условиями воспроизводства населения и жизненно важными национальными интересами в данной сфере, обусловленными тенденциями социально-экономической и культурной жизни страны. Реализация демографического суверенитета осуществляется в форме институционально-правового регулирования рождаемости, смертности, уровня продолжительности жизни и миграции, имеющего целью достижение желаемого демографического баланса в обществе. Защита демографического суверенитета требует институционального обеспечения, включающего разработку государственной демографической политики, институционально-правовое поле и систему организаций, интегрированных в качестве субъекта демографической политики. Центральную роль в данной институциональной структуре занимает субъект демографической политики, без функционирования которого реализация демографического суверенитета не может быть эффективной.

Главным недостатком в сфере обеспечения демографического суверенитета России является институционально-правовая неопределенность субъекта российской демографической политики по причине отсутствия министерства или ведомства, которые были бы ответственны за ее проведение. Органы государственной власти, деятельность которых сопряжена с вопросами, имеющими отношение к демографии, решают проблемы, не имеющие прямой связи с ней. Институционализация демографического суверенитета России требует создания органа, в задачи которого входили бы координация и организация государственной антикризисной политики в сфере демографических интересов.

В контексте складывающейся в России демографической ситуации, роли миграционной составляющей, оказывающей существенное структурное влияние на формирование народонаселения, во-первых, необходимо формирование правовой концепции миграционной политики с учетом не только экономической целесообразности иммиграции, но и ее влияния на трансформацию демографической структуры общества, его этнического состава, регулирования эмиграции с целью недопущения оттока высококвалифицированных кадров из страны; во-вторых, создание органа исполнительной власти в качестве субъекта демографической политики, ответственного за разработку направлений государственной демографической и миграционной политики; совершенствование профильного законодательства; подготовку необходимых проектов нормативных правовых актов и иных документов; непосредственную реализацию, координацию и контроль деятельности государственных органов по реализации государственной демографической и миграционной политики; вопросы защиты семьи, молодежи и пожилых людей.

Демографическая модернизация является проявлением общих модернизационных тенденций в России и мире, то есть трансформация сферы рождаемости, смертности, уровня продолжительности жизни и приоритетов миграционной политики, ведущая к новой динамике воспроизводства населения, обусловленной иным отношением к семье и браку. Основой демографической модернизации является изменение отношения населения к вопросам жизни, продолжения рода, любви, смерти, изменение ценностей, моральных норм, мировосприятия, распространяющееся на матримониальное, прокреативное, сексуальное, семейное, жизнеохранительное, миграционное поведение, формирующее новый тип личности и общества. Политико-правовой идеологией демографической модернизации выступает теория демографического перехода (демографической революции), основанная на моделировании проявляемой на стадии экономической и политической модернизации закономерности перехода от высокой смертности и высокой рождаемости в воспроизводстве населения к низкой смертности и низкой рождаемости, состоящей в трансформации прежних социальных механизмов, управляющих воспроизводством человеческих поколений.

Демографическое развитие России

Демографическое развитие России на протяжении последних десятилетий характеризуется специфическими и крайне тревожными тенденциями. Одной из них является снижение рождаемости до уровня, почти вдвое меньшего, чем тот, что необходим для обеспечения простого воспроизводства населения.

Прежде всего для России были характерны резкие перепады значений суммарного коэффициента рождаемости для условных поколений при его общей тенденции к снижению. В 1969 - 1970 гг. этот показатель составлял 1,99, в 1980 - 1981 гг. снизился до 1,88. В начале 19980-х был осуществлен ряд мероприятий государственной демографической политики, главным из которых было поэтапное введение в ноябре 1981 - ноябре 1982 гг.частично оплачиваемых отпусков по уходу за ребенком. Суммарный коэффициент рождаемости вырос до 2,02 в 1982 - 1983 гг. и 2,22 в 1987 г. После чего наблюдалось снижение данного показателя - до 1,73 в 1991г. И 1,17 в 1999 г. В последние годы этот показатель немного вырос, составив 1,21 в2000 г., 1,25 в 2001г. И 1,32 в 2003 г.

Другой столь же тревожной тенденцией является снижение продолжительности жизни, наблюдаемое с середины 60-х годов ХХ столетия (кратковременный перерыв этой тенденции был связан с антиалкогольной кампанией середины 1980-х гг.). средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении, составлявшая в 1965 г. 64,6 года для мужчин и 73,4 года для женщин, а в 1985 г. - соответственно 62,8 и 73,3 выросла к 1987 г. До 65,4 и 76,6 года. После этого началось ее снижение, принявшее особенно драматический характер с началом реформ - 1994 г. Средняя продолжительность жизни мужчин составляла всего 57,6 года, а женщин - 71,2 года. В 1999 г. Значения рассматриваемого показателя составили 59,3 и 72,2 года, в 2003 г. - 58,8 и 72,0 года.

В результате названных процессов, несмотря на значительное положительное сальдо миграции, численность населения России сократилась с 148,5 млн. чел. На начало 1991 года до 143,9 млн. чел. в I кв. 2004 г.

В настоящее время Россия находится в числе стран с одним из наиболее низких уровней рождаемости и продолжительности жизни, уступающим многим развивающимся странам. Если в России средняя продолжительность жизни составляла в 2003 г. 58,8 года для мужчин и 72,0 года - для женщин, то (по оценке на 2003 г.) в Бразилии - соответственно 65 и 73 года, в Китае - 69 и 73 года, в Мексике - 73 и 78 лет, в Турции - 66 и 71 год.

Объяснение резкого снижения рождаемости тем, что в России начался второй демографический переход, представляется по меньшей мере спорным. С точки зрения создателей концепции демографического перехода, второй демографический переход представляет собой процесс, направляемый повышением благосостояния, распространением «постматериалистических ценностей» и нарастающим неприятием институционального контроля. В России 1990-х гг. имел место лишь третий из вышеперечисленных феноменов, а о первых двух можно говорить только применительно к весьма узкому слою населения ( вероятно, не более 10 - 20% его общей численности). Объяснить же сорокалетнюю тенденцию к снижению продолжительности жизни в России с позиций теории демографического перехода оказывается и вовсе невозможным, для этого необходимо привлечь другие теоретические концепции - например, институционального подхода.

Факторы влияющие на демографическую ситуацию

Для того чтобы узнать какие факторы могут и в будущем смогут повлиять на демографическую ситуацию сложившуюся в нашей стране, респондентам был задан ряд вопросов. Среди них был вопрос о мероприятиях, которые могут улучшить создавшуюся демографическую обстановку в стране (вопрос № 15, Приложение А). Если посмотреть, как на этот вопрос отвечали оптимисты и пессимисты (Приложение Е), можно сказать, что мнения выше обозначенных групп людей достаточно единодушно, однако этот вывод можно считать статистически значимым лишь при альфа равном 0,4. В подтверждение этому, можно увидеть по абсолютным данным, что оптимисты видят решение проблемы в поддержке молодых семей, антиалкогольной кампании и идеологической работе с населением. Пессимисты выделяют те же мероприятия.

Распределение мнений населения по уровню образования, на вопрос о влиянии мероприятий обозначенных в концепции демографического развития РФ (Приложение Ж) на среднюю продолжительность жизни, говорит о том, что наименее однородно отвечали респонденты с незаконченным высшим, а наиболее однородно - с высшим образованием. Так же видно, что различий в структуре ответов нет у респондентов, считающих, что данные мероприятия значительно или частично влияют на среднюю продолжительность жизни. А у отвечавших, что эти мероприятия никак не влияют на среднюю продолжительность жизни различия в структуре ответов заметны.

Разбирая дальше, как отвечали наши оптимисты и пессимисты (Приложение З), мы можем сказать,,что женщин-оптимистов чуть больше, чем мужчин-оптимистов (88,28% и 80,33% соответственно). Как указывалось выше, большинство респондентов согласны с мнением, что улучшение социально-экономической ситуации в России, повышение уровня жизни ее населения приведут к росту рождаемости. но если половую структуру респондентов изменить на 1,09%, то доминирующим станет противоположное мнение.

Не менее интересным является распределение ответов по вопросам «Что Вы считаете более важным для России в ближайшие 10 лет?» и «Что Вы считаете более вероятным для России в ближайшие 10 лет?». На первый вопрос чаще отвечали, что для России одинаково важно и повышение рождаемости, и снижение смертности (Приложение В), а на второй, что повышение рождаемости..

Оформив эти два вопроса в таблицу сопряженности (Приложение И), мы делаем вывод, что взаимосвязи между двумя этими вопросами нет. И этот вывод признан статистически значимым.

В последнее время очень часто упоминается программа правительства о поддержке молодой семьи. В ней сказано, что молодым семьям выдаются квартиры в рассрочку, а при рождении ребенка списывается определенная часть долга. Эта программа призвана для того, чтобы повысить рождаемость, то есть улучшить демографическую обстановку. Вопрос об этой программе был задан нашим респондентам. И в этом вопросе мы тоже можем разделить отвечавших на оптимистов и пессимистов (Приложение К). мы видим, что оптимистов опять таки больше, чем пессимистов (137 и 69 соответственно). Если рассматривать по отдельности как отвечали женщины и как отвечали мужчины, то вывод таков, что женщины опять более оптимистичны, чем мужчины.

По моему мнению, численность населения напрямую зависит на качество жизни. Это не главный, но весьма весомый фактор. Но это лишь мое мнение, а мнение опрашиваемых мы можем увидеть в Приложении В. На вопрос, что нужно россиянам для того чтобы жилось лучше 84,95% респондентов ответили, что численность населения не имеет значения. 9,22% считают, что населения должно быть больше, 2,43% - чтобы было меньше, 3,4% отвечавших устраивает такая же численность населения как сейчас.

Миграция населения, как фактор, влияющий на демографическую безопасность

Миграция населения является одной из главных демографических проблем, и наиболее острым является вопрос о миграции китайцев. В связи с этим в анкету были включены вопросы, касающиеся этой темы (вопросы 9, 10 и 11).

Из опрошенных всего 8 человек считают, что высокий уровень миграции китайцев на Дальний Восток приведет к росту населения на нашей территории. Все остальные относятся к этому отрицательно и согласны с мнением, что это может привести к очередной попытке экспансии со стороны Китая. Но некоторые эксперты считают, что если в нашей стране не будет прироста населения, то в будущем некоторые из наших стран-соседей смогут вполне законно претендовать на часть наших территорий. Если же учитывать мнение нашего населения и мнения все тех же экспертов, то у нас получается некий замкнутый круг, так как иностранное население страны не может превышать установленный минимум.

Анализируя далее, вопрос о том, нуждается ли Россия в мигрантах или нет, мы можем сказать, что дифференциации между вопросом и полом нет (Приложение Л). Этот вывод можно считать статистически доказанным. Также можно сказать, что за мигрантов «голосует» больше мужчин нежели женщин 30,27% у мужчин против 27,96 у женщин). Так как эти различия невелики, то можно говорить, что в структуре ответов у мужчин и у женщин различий на этот вопрос нет.

Причины и последствия депопуляции в России

Численность населения, его структура и режим воспроизводства, включая размещение населения в геополитическом пространстве, есть коренная основа существования суверенного государства. С 1992 года в России впервые за всю тысячелетнюю историю началась депопуляция, т. е. процесс, по социальному смыслу обратный развитию (под которым в демографии всегда понималась не какая-либо социальная абстракция, а конкретное представление о прогрессивной направленности естественного движения /эволюции/ населения в сторону роста).

Таким образом, депопуляция в демографическом смысле противоположна росту населения. Это движение населения в отрицательном направлении уменьшения численности, т. е. убыли населения из-за снижения уровня рождаемости ниже уровня смертности. Депопуляция измеряется посредством соотношения общих коэффициентов рождаемости и смертности и выражается величиной естественного отрицательного прироста. В случае притока населения извне — положительного сальдо миграции — убыль населения может перекрываться мигрантами и не проявляться вовсе либо может маскировать подлинную картину уменьшения численности.

Депопуляция как социально-демографический процесс характеризуется прежде всего таким сокращением рождаемости, которое не компенсирует имеющийся уровень смертности. Смертность может не расти, а даже уменьшаться, но если падение рождаемости опережает по темпам снижение смертности, тогда все равно наступает депопуляция. Собственно говоря, именно это происходит в странах Запада, где уровень смертности весьма низкий и близок к минимальным пределам человеческой смертности. Сверхнизкая рождаемость, продолжающая свое сокращение — не имеет в отличие от смертности естественных пределов этого снижения, поскольку может, в принципе, опуститься до нуля, хотя для того, чтобы негативные последствия этого процесса стали заметными для большинства людей, вполне достаточно достижения уровня однодетности семьи.

Итак, депопуляция не есть повальная бездетность по причине полного отказа от деторождения из-за исчезновения потребности в детях, либо отказа от сексуальных отношений (абстиненция, воздержание), или же в связи с часто описываемой в фантастических романах внезапно возникающей эпидемией бесплодия. Тем более это не глобальный и гибельный для человечества взрыв сверхсмертности, либо постоянный подъем ее уровня. Депопуляция не связана с горами трупов, валяющихся на улицах. Напротив, депопуляция как непрерывный "недород" младенцев, нужных для восполнения всех уходящих, происходит на фоне бытового комфорта и технологического прогресса при переходе семей к привычной практике малодетности, и тем быстрее, чем скорее распространяется превышение однодетной модели семьи над двудетной.

Факт массовой малодетности говорит о том, что для самой семьи, для полного удовлетворения потребности родителей в семейном образе жизни вполне достаточно в принципе одного ребенка, и что прежние социальные и экономические стимулы обзаведения двумя и более (несколькими) детьми перестали действовать в обществе, а новые стимулы такого рода само собой не появляются в социальной системе и специально не создаются социальными институтами, государством в целом. Но именно прекращение постоянной поддержки семьи с детьми, исчезновение направленности социума на интересы воспроизводства населения и поощрения побуждений к браку, рождению детей, ведет в конечном счете к невыполнению семьей репродуктивной функции и тем самым к депопуляции.

Депопуляция представляет собой глобальную проблему и окончательно обозначит собой где-то в середине XXI века рубеж между двумя "историями человечества" — между концом цивилизации, опирающейся на рост населения мира (происходивший медленно — до новой эры, и быстро — в течение двух последних тысячелетий, когда население с 300 млн. увеличилось в 20 раз до 6 млрд. чел. в конце 1999 года1), и началом цивилизации, ввергающей себя в процесс убыли мирового населения в целом, но с разной скоростью вымирания отдельных наций, что может обострить конфликты между развивающимися и развитыми, большими и малыми, христианскими и мусульманскими, и др. странами.

Эта острейшая социальная проблема не считается общественным мнением проблемой вовсе, поскольку в основе ее — привычная малодетность семьи, когда в семьях рождается и имеется 1—2 ребенка, что явно "мало" даже для сохранения существующей численности, для простого воспроизводства населения2. Сегодня пока еще не уделяют должного внимания этим цифрам, не оценивают известную всем низкую рождаемость, исходя из перспективы снижения численности населения отдельных государств и всего мира. Мини-семья — именно так называл новую форму семьи наш выдающийся демограф Б.Ц.Урланис, оказалась столь удобной и привычной, что люди просто не в состоянии разглядеть в этом новом обличье какую-либо социальную проблему, касающуюся их собственного благополучия.

Однако, именно малодетность в экономически развитых странах с низким уровнем смертности сейчас является причиной латентной депопуляции. Убыль населения (явная) начинается, когда исчезает демографический потенциал. Этот запас прочности постепенно "съедается" сверхнизкой рождаемостью (в нашей стране для этого потребовалось 30 лет). Мини-семья является также причиной постарения общества, что связано с рядом последствий и с острой необходимостью пенсионного обеспечения в ближайшем будущем более трети населения, и с заботой об одиночках — пожилых, родившихся единственными детьми и потому не имеющих никаких родственников. Малодетность кроме того — причина притока мигрантов в развитые страны из многодетных регионов, т. е. причина остроты межнациональных отношений, нарастания конфликтов между коренным и пришлым (как правило, менее профессионально квалифицированным) населением.

Малодетоцентризм3 в государствах с этнически смешанным населением характеризуется нетерпимостью к типам образа жизни, выходящим за пределы одно-двухдетного стандарта, причем эта нетерпимость оказывается неминуемо шовинистической. Неожиданное для многих появление в Австрии в феврале 2000 года националистически ориентированного правительства, сыгравшего на чувствах коренных австрийцев — печальный пример того, что ожидает всю депопулирующую Европу в скором времени4.

Распространение малодетного образа мыслей, чувств и действий несет с собой комплекс социальных и политических изменений, антиэкзистенциальных по сути. Возникают разного рода ассоциации и движения, навязывающие в качестве подобающих норм поведения феминистско-либертианскую окрошку из осколков послеразводных семей и внебрачных сожительств. В результате создается общественная атмосфера, направленная против стабильной семьи с двумя родителями и несколькими детьми.

Для вымирания, т. е. сокращения на две трети численности населения отдельных стран и человечества в целом, вполне достаточно сплошной однодетности семей, сохраняющейся всего на протяжении 70—80 лет. В начале XX века перспектива депопуляции всего человечества всерьез никем не рассматривалась даже в фантастике. Никому не могло прийти в голову, что мировые войны при всей их губительности, могут стать причиной вымирания человечества в целом. Такая перспектива не могла возникнуть также ни в связи с массовыми эпидемиями, ни со стихийными бедствиями. Лишь в беседах на отвлеченные от жизни темы могли появиться предположения о массовой чуме бесплодия или сексуального бессилия. Тем более дикой казалась мысль о сексуальном воздержании и обете безбрачия всех людей сразу. Тем не менее идея о добровольном воздержании миллионов людей от деторождения вообще (преднамеренная бездетность), ведущая к прекращению рода человеческого, была воистину гениально предвосхищена одним из величайших художников и моралистов мира. Лев Толстой, пожалуй единственный из писателей, кто в "Крейцеровой сонате" изобразил последовательного мальтузианца, доводящего христианскую идею добродетели до наивысшей степени — до полного воздержания от плотской любви и деторождения, т. е. до конца света.

Следует напомнить, что первоначально сексуальное воздержание стал рекомендовать для бедных классов священник Мальтус, считавший, что голод и тяжелые условия жизни обусловлены "безудержным распложением" бедняков. Однако неомальтузианством в XIX веке стали называть противозачаточные средства, которые в XX веке уже именуются иначе — мерами планирования семьи. Эти контрацептивные средства в духе Мальтуса также рекомендуются менее богатым странам и регионам в качестве регулирования рождаемости и достижения более высокого уровня жизни (т. к. душевой доход семьи будет меньше при увеличении числа детей). На фальшь прямой связи между трудностями жизни и рождаемостью обратил внимание Эмиль Дюркгейм в своем классическом исследовании самоубийств в связи с фактом уменьшения их числа по мере того, как существование становится тяжелее.

Напротив, ограничение деторождения и отказ от него убивает смысл жизни и желание жить. Рост самоубийств при улучшении условий жизни — "...вот неожиданное последствие мальтузианизма, которого автор его, конечно, не предполагал. Когда Мальтус рекомендовал воздержание от деторождения, то он думал, что по крайней мере в известных случаях это ограничение необходимо ради общего блага. В действительности оказывается, что воздержание это является настолько сильным злом, что убивает в человеке самое желание жить. Большие семьи вовсе не роскошь, без которой можно обойтись и которую может себе позволить только богатый; это насущный хлеб. . . без которого нельзя жить"5. Таким образом, воздержание от семьи и деторождения, даже неполное — на уровне малодетности — можно приравнять к суициду всего общества, растянутому во времени.

Малодетность продолжает свое шествие, и теперь уже в общей численности мира доля развитых (и богатых по уровню жизни) стран сократилась до 20% (предполагается, что она сократится до 6% в 2025 г. и до 4% в 2050 г. — хотя к этому времени в мире, вероятно, уже не останется ни одной страны со средним числом рождений свыше 2,0). К сожалению, такое изменение демографических пропорций неизбежно, если даже начнется с завтрашнего дня активная просемейная политика. В структуре населения накопился "отрицательный заряд" демографической убыли, в связи с как минимум 30-летним действием социальных норм малодетности, инерцией потребности семьи в 1—2 детях и возможностью повышения ее уровня лишь через несколько десятилетий при смене поколений.

Жизнь в режиме депопуляции вызывает множество новых явлений, к которым не готовы ученые, администраторы, предприниматели, финансисты, представители общественных и религиозных организаций, партий и движений. Прежде всего надо ждать обострения геополитического взаимодействия стран мира, что чревато международными конфликтами, поскольку для малодетоцентризма характерна нетерпимость к противостоящим ему жизненным ценностям. Но главное, что все мы не готовы к сокращению доли детей и юношества в населении, к свертыванию производства детских товаров и услуг, закрытию дошкольных и школьных учреждений, перемещению рабочей силы в сферах образования и воспитания, к изменению структуры профессиональной занятости и безработицы, к росту социальной патологии из-за ухудшения качества социализации единственных детей (неприятия ими мира взрослых т. к. они воспитывались "всегда младшими", готовыми к бунту против старших), к росту девиантности ( в т. ч. криминальности в связи с обострением потребности в раздельном проживании в условиях жилищного кризиса и роста разводов).

Распространение альтернативных семье форм жизни усложняет правовое регулирование отношений собственности при заключении и расторжении браков, при установлении статута семейных ролей, родства и свойства в случае нерегистрируемых сожительств, при регламентации в связи с этим процедур наследования в контексте системы "общество ==> семья", вмешательства государства (подменяющего собой все общество) в перераспределение между социальными институтами изымаемых из семьи функций, в контексте замещения автономного функционирования семьи ("семья ==> общество ?? государство ==> семья") государственным воздействием, сосредоточенным на поддержке внесемейного взаимодействия "мать — ребенок".

Но не стоит, однако, исключать из внимания и прямые последствия депопуляции —непосредственной убыли населения, потерь в численности отдельных и разных по величине стран, исчисляемых десятками и сотнями миллионов, т. е. несопоставимых с общими людскими потерями в двух прошедших мировых войнах и схожих по урону лишь с итогом ядерных войн. Поглощенность общественного мнения, к сожалению, фиктивной угрозой "перенаселенности земли" и факт превращения малодетной семьи в абсолют, в безусловную норму комфортного человеческого бытия, заставляет видеть в перспективе сокращения численности населения Земли до "золотого миллиарда", увы, лишь "огромное благо". При этом депопуляция не воспринимается как проблема, поскольку верят в то, что сокращение рождаемости остановится на "оптимальном уровне". Обычно ссылаются на "вечный" материнский "инстинкт", либо на присущую якобы человеку как социальному существу неиссякаемую потребность в детях. Но эта вера противоречит данным социологических исследований о полном крахе потребности в детях. Сохранение у половины семей потребности в одном ребенке и распространение установок на бездетность, показывает что в нынешнем социуме отказ от детей не считается девиантным, а личный опыт малодетности говорит об отсутствии какого-либо вреда для здоровья и самосохранения личности.

В теоретическом оправдании малодетной семьи, в искусственном раздувании ее мнимых достоинств и в попытках дискредитации политики стимулирования рождаемости следует видеть конвенциональное влияние малодетного образа жизни большинства людей и самих ученых на концептуальные построения. За всем этим стоит непомерное преувеличение прав и интересов индивидуума в сравнении с интересами общества и его правом обезопасить себя от перспективы суженного воспроизводства населения, от депопуляции. Противостояние парадигм кризисного и прогрессистского изменения института семьи проявляется в обыденной жизни, в деятельности общественных и религиозных организаций, в политике партий и парламентских фракций, в административном управлении и приоритетах правительств. Ближайшее будущее обещает ожесточение этой борьбы pro и contra семейной политики — в связи с растущей ощутимостью негативных последствий краха института семьи — прямой убыли населения, его постарения, роста социальной патологии среди молодежи, активизации и обострении потоков международной миграции и роста межнациональных конфликтов между коренным и пришлым населением внутри отдельных стран.

В демографии общепризнано — чтобы население не уменьшалось и сохраняло достигнутую численность, надо 2,7—3 детей на эффективный брак или 2,15 детей в среднем на одну женщину за всю жизнь. В западных странах последние 200—250 лет рождаемость медленно и неуклонно снижалась — теперь везде число детей менее 2,0, в странах ЕС —1,4, а в некоторых странах еще меньше — в Германии 1,3 (там уже 30 лет депопуляция), в Испании 1,15, в Италии, Чехии, Болгарии — 1,19. Длительное сохранение такого уровня детности истощает демографический потенциал страны. Этот процесс хорошо виден на примере исчезновения коренных жителей столиц — парижан, лондонцев, и т. д. Численность городов за счет приезжих может даже расти, а коренные горожане при этом вымирают как динозавры. Масштабы депопуляции, начавшейся в России с 1992 г., пока еще маскируются положительным сальдо миграции, тем не менее население сократилось до 145 млн. В 2000 г. естественный прирост отмечен всего лишь в 15 субъектах РФ (из 89!). В 1992—1999 гг. не удалось восполнить новорожденными 2,4 млн. чел. — эта цифра в два с лишним раза превышает потери Англии, Франции, США за семь лет Второй мировой войны! Ожидается к 2016 г. сокращение численности населения РФ до 134 млн., а без иммиграционного притока — до 125—130 млн. чел.

Уменьшение числа детей в семье означает резкое изменение всего строя жизни, систем ценностей, ослабление отцовства и материнства, сплоченности родителей и детей, исчезновение ролей брата и сестры, дезорганизацию систем родства. Мир стремительно скатывается в пропасть бессемейной организации жизни, к удобному и необременительному одиночно-холостяцкому существованию, к стокгольмской модели (лишь половина брачного контингента вступает в брак и 2/3 из них разводятся, увеличивая долю тех, кто снимает с себя ответственность за изоляцию ребенка от одного из родителей и кто практикует "серийную моногамию или полигамию", а также разного рода альтернативные формы сексуального поведения).

Направленность ориентации семей на существенное повышение достатка и понимание неизбежности того, что в современной российской ситуации это не всегда осуществимо, подтверждается данными социологического опроса 1300 семей, осуществленного кафедрой социологии семьи социологического факультета МГУ в 21 регионе страны в 1999—2000 гг. Ощущаемая у 92% опрошенных разница между тем, что хотелось бы иметь, и тем, что имеется, заметно выросла после 17 августа 1998 г. Это отметили 46%, тогда как после гайдаровских реформ 1992 года увеличение разницы отмечали 24% (уменьшение отметили соответственно 33,3% и 30,6% при сокращении на половину тех, кто считает что эта разница не изменилась — 20,7% и 45,2%). Вот этот разрыв в субъективно воспринимаемых уровнях достижений и притязаний (возможно, не очень точно измеренный), собственно, и является конкретным проявлением усилившихся внесемейных ориентаций, заставляющих считать любые условия жизни недостаточными для реализации потребности в рождении и подобающем воспитании двоих детей в семье.

Современный кризис семьи ярче всего выражается комплексом "малодетного и многоразводного сожительства", возникающего у наемных работников в качестве реакции на исчезновение всякой реальной возможности приспособить содержание и воспитание своих детей к "железным" законам рынка, в которых осуществляется повседневная жизнь семьи. Творческие силы рыночной экономики, на которые уповал Адам Смит и о которых много говорит Милтон Фридман, как выяснилось в ходе истории, "сами собой" не способны создать новый порядок вещей, при котором экономически и социально стимулируется вступление в легитимный брак, стабильность семьи и обзаведение несколькими детьми. Поэтому "новый порядок" в соответствии с законом стоимости, неумолимо действующим на микроуровне отдельных семей, с течением времени приходит в противостояние со "старыми" социокультурными нормами вступления в брак и рождения трех и более детей в семье.

Стихия рынка оставляет семье лишь одну альтернативу — сокращать полную реализацию имеющегося уровня (исторически сформированного в ряде поколений) потребности в детях и тем самым, снижать число детей от поколения к поколению. Рыночная экономика и дифференциация социальных институтов органически неспособны к спонтанному стимулированию наемных работников, к упрочению семьи с несколькими детьми. Экономика, ориентированная на прибыль, разрушив семейное производство оказывается бессильной с точки зрения постоянного обеспечения по крайней мере простого воспроизводства населения. Более того, подобная экономика, сосредоточенная на поддержании жизни уже рожденных людей, исключает ориентированность на воспроизводство еще не рожденных, но социально необходимых для продолжения человеческой истории поколений.

Эта функция переадресована отдельным семьям, существующим в рыночных отношениях, которые принуждают родителей, увы, к блокированию потребности в детях. Постоянное сокращение потребности семьи в детях и неполная ее реализация есть следствие экономического принуждения людей к одной-единственной альтернативе малодетности. Сложившаяся система экономики лишает население свободы выбора любой модели семьи, реальной возможности выбора любого числа детей.

Социологические исследования установок на число детей в семье убедительно показывают, что в пределах ориентации на малодетность, наблюдается бум моды на однодетность. Измерение репродуктивных установок школьников — будущих супругов — подтверждает эту тенденцию. Таким образом, россиянам (и новым и старым русским) для удовлетворения всех своих родительских эмоций вполне достаточно единственного ребенка. Второй и третий ребенок им не нужен, поэтому через 15 лет на женщину в среднем будет приходиться 0,8—0,9 ребенка и, сохранение этого уровня рождаемости до 2050 г. может сократить численность населения страны до 105 млн. человек (при положительном миграционном сальдо), и до 70—80 млн. — без миграционного притока.

Если сейчас по численности населения Россия на 7-м месте в мире (после Пакистана, Бразилии, Индонезии, США, Индии и Китая — напомню, что в 1950 г. впереди нас были только три последние страны), то на каком месте мы окажемся в середине XXI века? Я думаю, что среди стран с населением свыше 50 млн. Россия займет 20-е место, пропустив вперед Турцию, Танзанию, Египет, Иран, Вьетнам, Филиппины, Мексику, Конго, Эфиопию, Бангладеш, и может быть, Японию. А что будет дальше? Нынешние тенденции распада семейных форм существования (включая разводы, незаконные сожительства и серийные браки) сами собой не прекратятся. Поэтому самотек, скрывающий, по сути, антисемейную политику, может привести в 2075 году к сокращению россиян до 50—55 млн. и тогда нас обгонят по численности Таиланд, Колумбия, Уганда, Афганистан, Судан, Йемен, Алжир, Ирак, Аргентина, Саудовская Аравия, Южно-Африканская Республика, Гана, Корея и Кения. Россия окажется где-то на 34—37-м месте в хорошей компании с Германией, Францией и Англией. США с прогнозируемым ООН по среднему варианту к 2050 г. ростом населения до 350 млн. (ныне — 274 млн. ) окажутся после Индии, Китая, Пакистана и Индонезии в ряду с Нигерией и Бразилией. Таковой будет геополитическая карта мира в конце XXI века.

Депопуляция может стать решающей для судьбы России в первой трети XXI века. При российских пространствах, охватывающих 11 временных зон, сегодняшняя численность ее населения является рядовой, а будущая — катастрофической. Две трети российской территории заселены так же, как и в эпоху неолита (менее 1 чел. на кв. км). С учетом депопуляционной перспективы в будущем ожидающая россиян "демографическая пустыня" накладывается на географическую пустыню к востоку от Урала — там, где вечная мерзлота и полярная ночь. Плотность населения России как преимущественно северной страны (сегодня это 12 чел. на 1 кв. км) в 3 раза меньше среднемировой и в 30 раз меньше, чем в процветающих экономически странах, таких, как Япония, Бельгия и др.

Обычная аргументация противников просемейной политики в России, что вот, мол, в Европе тоже низкая рождаемость, но там "не кричат о вымирании" и вовсе не озабочены стимулированием рождаемости, в наших условиях (геркулесовской территории и карликового населения) не является логичной и убедительной. Предстоящая и вполне реальная убыль 50 млн. населения к 2030 году — если сохранять "самотек" к однодетности, если считать суицидальные устремления проявлением демократии и прав человека, если упорно держаться принципа "нельзя побуждать семьи иметь детей больше, чем они хотят" —неминуемо окажется гибельной для страны. Увы, не уменьшается число демографов, нацеливающих правительство и дальше на весьма близорукую политику полумер, на ничего не решающие и к тому же мизерные пособия для облегчения семьям "свободы" выбора между мини-желанием иметь двух детей в половине семей, и микро-желанием одного-единственного ребенка — в другой половине (при трети населения старше 60 лет и при росте доли не вступающих в брак и разводящихся).

Сокращение населения любой страны почти на треть за два-три десятка лет неизбежно станет фактором разрушения целостности государства, в т. ч. территориальной. Вся структура деятельности, приспособленная по крайней мере к сохранению потребности производства в имеющихся рабочих местах не сможет быстро перестроиться к сокращению трудовых ресурсов. Резкий рост производительности труда — первое требование, которое сразу предъявляется к народному хозяйству в депопулирующей стране. Отставание в темпах роста производительности труда от темпов убыли рабочей силы является серьезной угрозой народному хозяйству.

Необходимость охраны водных и сухопутных границ — при их невероятной протяженности в России, требует также радикального изменения военной техники и технологии в связи с сокращением когорт призывников. Это второе требование к быстро депопулирующей стране, также сопряженное с необходимостью роста производительности труда, укрепления здоровья и уровня жизни. Следует подчеркнуть, что рост феминизации во всех сферах деятельности (включая армию) означает дальнейший институциональный упадок семьи и грозит еще большим падением рождаемости.

Депопуляция резко изменяет не только численность, и численные пропорции между разными элементами демографической структуры, она делает дефицитной "обездетиваемую" и старящуюся структуру населения. Данная ситуация заставляет правительства малодетных стран употребить политическую волю для решения вопроса, который более всего на Западе возбуждает страсти и поляризует общественное мнение. Речь идет о международной иммиграции — уже сегодня в Европе (вынужденной прибегать к дешевой рабочей силе) экономические выгоды от притока иммигрантов из бедных стран ставятся все чаще под сомнение, и все больше привлекают внимание социальные издержки. Хотя миграция вносит свой вклад в генетическое "скрещивание" народов и в обогащение национальных культур, она оказывается источником внутренних и внешних напряжений. Легализация иммиграции сопровождается, как правило, льготами для иностранцев, желающих оставаться в статусе иностранцев, что таит в себе взрывоопасные межнациональные конфликты.

Проблема этнической структуры или национальной идентичности страны — надо откровенно это признать — обостряется при депопуляции, поскольку прекращение всякой иммиграции невозможно не только в открытом, но даже и в закрытом обществе из-за наличия подпольной миграции, как это наблюдается ныне у нас на Дальнем Востоке. Правительства депопулирующих стран в связи с невозможностью быстрого роста потребности в детях и рождаемости, обречены компенсировать убыль населения притоком извне, т. е. регулировать размах и темп иммиграции.

" Совершенно очевидно, — пишет канадский демограф А. Романюк6,— что если миграция продолжается в больших масштабах в стране, где коренное население не воспроизводится, то это ведет к глубокой модификации этнической структуры и может поставить под сомнение национальную идентичность страны. Расчеты, сделанные для Канады... показывают, с какой быстротой осуществляется этнокультурная реструктуризация страны под тройным воздействием числа иммигрантов, их повышенной рождаемости и убыли коренного населения из-за хронически низкой рождаемости... Будущее того общества, которое обрекает себя на низкую рождаемость, неминуемо начинает определяться иммигрантами".

До недавнего времени — до принятия в сентябре 2001 г. Концепции демографического развития РФ — демографическому процессу депопуляции и разваливанию института семьи была дана возможность зайти далеко, до тех отодвигаемых — опрометчиво! — в отдаленное будущее пределов, когда "негатив" мог угрожать существованию самих властных систем. Но если у нас на выборах избиратели пока еще не требуют от кандидатов программ борьбы с депопуляцией, это не значит что разрушительность ее нынешних последствий, в т. ч. и для власти, перестала действовать. Политика откладывания "на потом" переделки отношений институтов семьи и государства, уравнивания института семьи с другими социальными институтами иначе как антисемейной не назовешь. По-видимому, есть политические силы и монополии, заинтересованные в явных для них удобствах депопуляции, позволяющих интенсивное реформирование страны свести к сырьевой экономике, нуждающейся всего лишь в 40 млн. населения.

Цели семейной и демографической политики подразделяются на две взаимосвязанные части. Стратегическая задача по изменению положения семьи среди других социальных институтов, по укреплению нового фамилизма в обществе, по ликвидации убыли населения является ведущей. Реализация ее требует 30—50 лет и неминуемо растягивается на два-три поколения. Проблема формирования и укрепления массовых норм среднедетности (3—4 детей в семье) требует долгосрочных усилий по ликвидации ущемленного положения института семьи среди других социальных институтов, правового обеспечения автономности семьи, общественного договора между институтами государства и семьи, укрепления семейного производства на основе соединения места работы и дома, воссоздания класса домашних хозяек-матерей с их пенсионным обеспечением, введения семейной зарплаты в системе наемного труда, реализации льготного налогообложения и кредитования молодых семей и ряда других мер в рамках главного принципа семейной политики Д—Н—К (доходов — налогов — кредитов: обеспечения реальных возможностей для среднедетной семьи по добыванию приемлемого дохода, по снижению налогов и предоставлению кредитов для домохозяйств). Это направление политики предполагает прежде всего централизованную политику государства.

Другая задача ( "ремонтного типа" связана с нейтрализацией уже ощутимых сегодня негативных последствий депопуляционного и семейного кризиса, с попыткой затормозить нежелательные явления, ограничить их действие до того момента, пока не заявят о себе результаты реализации главной цели политики укрепления семьи с обоими родителями и с несколькими детьми. В рамках существующей Концепции демографического развития срочно требуется конкретная по целям, срокам и средствам проработка программ поощрения полной семьи с детьми, сочетаемая с продуманной иммиграционной политикой и мерами по укреплению здоровья и снижению смертности.