Такие разные лишения

Что такое депривация. Но вот ребенок родился (и, допустим, от полноценных родителей). Не будем говорить о последствиях патологии беременности или родов, не всегда зависящих от родителей, будем касаться лишь факторов, имеющих прямое отношение к теме книги. И вот тут выясняется, что главным для развития уже родившегося ребенка является удовлетворение его потребности в ласке и определенных раздражителях. А это опять же зависит от семейного благополучия. Если в семье раздоры и ребенок никому не нужен либо родители относятся к нему неровно, то ему будет плохо.

На разных этапах развития науки появляются термины, которые неожиданно становятся чрезвычайно популярными. Порой приходится удивляться, как же прежде ученые не пользовались подобным словом.

С 60-х годов XX столетия модным термином стала депривация (в переводе с латинского - лишение). Спортсмены и космонавты, учителя и социологи - кто только не пользуется этим термином!

Какое содержание вкладывают в него медики и психологи?

Чехословацкие исследователи Иозеф Лангмайер и Зденек Матейчик называют депривацией состояние, возникшее в результате определенных жизненных ситуаций, когда субъект лишен возможности удовлетворить свои человеческие психические потребности в достаточной мере и достаточно долгое время. Более лаконичное определение депривации дал крупный английский психолог Дональд Хэбб, внесший большой вклад в изучение этой проблемы: это состояние, связанное с биологически полноценной, но психологически недостаточной средой.

Большинство исследователей выделяют три основных вида депривации: эмоциональную, сенсорную и социальную.

Под эмоциональной депривацией понимают длительное отсутствие ласки, заботы, человеческого тепла и понимания, т. е. всякую продолжительную эмоциональную изоляцию. Многие авторы приравнивают понятие эмоциональной депривации к получившему широкое хождение термину "отсутствие материнской заботы". Однако последний термин носит более общий характер и, как правило, включает в себя понятие социальной депривации, т. е. результат недостаточных социальных влияний (безнадзорности, бродяжничества, изоляции от психически здоровых людей и пр.).

Чаще всего разные виды депривации переплетаются. Например, ребенок воспитывается в плохо организованном детском учреждении: он лишен не только материнского тепла, но и полно ценной заботы со стороны обслуживающего персонала. Помимо этого, он получает также мало социальной информации, у него недостаточен запас знаний и пр., - все это может создать сложный комплекс психоневрологических нарушений. Однако не следует думать, что длительные эмоциональные и другие лишения обязательно приводят к нарушению психики. Это зависит от степени выраженности и длительности действия этого фактора, от природных свойств организма и многих других причин. У подавляющего числа детей, находившихся в условиях депривации, не бывает грубых длительных расстройств. Миллионы людей воспитывались в детских садах, были беспризорными, перенесли множество психических травм, обусловленных войнами, стихийными бедствиями, смертью близких, но у них не было и нет никаких последствий этих бедствий. Лишь у очень незначительного числа людей регистрируются те или иные нарушения. Все это говорит о том, что одним только действием фактора депривации нельзя объяснить происхождение всех отклонений - они появляются при сочетании внешних воздействий и биологической предрасположенности.

"Беспредельная потребность в любви" - это, по мнению Л. Толстого, отличительная черта детей, и нетрудно представить, к каким страданиям и переживаниям может привести ребенка отсутствие этой любви либо односторонняя и патологическая любовь взрослых. Бесследно вряд ли это проходит. "Все забывается, но детство никогда" - этим словам героя знаменитой ростановской пьесы "Сирано де Бержерак" нельзя отказать в беспощадной правоте. Конечно, важен любой период в жизни человека, но особенно важно раннее детство. Как тут еще раз не вспомнить Льва Толстого: "Разве я не жил тогда, в эти первые годы, когда учился смотреть, слушать, понимать, говорить, спал, сосал грудь и целовал грудь, и смеялся, и радовал свою мать? Я жил, и блаженно жил. Разве не тогда я приобретал все то, чем я теперь живу, и приобретал так много, так быстро, что во всю остальную жизнь я не приобрел и одной сотой того? От пятилетнего ребенка до меня только шаг. А от новорожденного до пятилетнего страшное расстояние".

Ну, а что бывает, если с раннего детства ребенок пребывает в состоянии депривации (не важно какой - социальной, эмоциональной или смешанной)? Один из таких случаев блестяще описан английским писателем Редьярдом Киплингом (1865-1936) в поэтической сказке "Маугли".

Следствия династических конфликтов. Расскажем историю одного семейства, на долю которого выпали всевозможные лишения: изоляция от людей, отсутствие материнской заботы, жизнь в иноязычной среде, постоянные преследования, страх перед казнью...

Мы рассказываем эту историю для того, чтобы показать, что в прошлом к серьезным психическим нарушениям детей приводили не только случайности их судьбы (вынужденная изоляция от людей и т. п.), но и сознательная политическая борьба среди взрослых, в которой дети были лишь средством достижения тех или иных целей.

В конце XVII века недолгое время Россией правили два царя: Иван V и его брат Петр I. Вскоре Петр стал единственным правителем страны. В 1725 году он скончался. После недолго царствовали его жена и сын, а затем внучка Ивана V. Та умерла бездетной. На вакантный престол пригласили ее племянницу и провозгласили царицей под именем Анны Леопольдовны. Приехав в Россию, молоденькая немецкая принцесса из Брауншвейга совсем растерялась: русского языка она не знала, психология народа была ей чужда, она жила как в осажденной крепости, в любой момент ожидая переворота. Ее муж Антон-Ульрих не отличался большим умом, сильно заикался и к управлению государством не был допущен.

В Петербурге в это время боролись различные партии, люто ненавидевшие друг друга. В конце концов, царем был провозглашен новорожденные сын Анны Леопольдовны и Антона-Ульриха - ему дали имя Ивана VI. Родители же его были объявлены регентами до совершеннолетия сына.

Иван VI находился на престоле всего 404 дня. Однажды в царский дворец ворвались гвардейцы и арестовали царя и его семейство. Новая императрица Елизавета Петровна сослала брауншвейгское семейство вначале в Прибалтику, затек в Рязань, а потом в Холмогоры. Иван Шестой же был отнят от родителей и помещен в Шлиссельбургскую крепость. Там он просидел в одиночном заключении ни много ни мало 17 лет. Полностью изолированный от людей (кроме охранников), он остался слабоумным: среда не смогла развить в нем человеческие задатки. В 1764 году, когда Ивану Антоновичу было 24 года, его закололи охранники.

Судьба оставшихся в живых родителей бывшего царя и их потомства (после высылки на север у брауншвейгцев родились два сына - Петр и Алексей и две дочери - Елизавета и Екатерина) была не лучше, чем у узника Шлиссельбурга, Они жили в полной изоляции от людей. Охране было запрещено даже разговаривать с заключенными. Не с кем было молвить слова. В 1746 году от родильной горячки скончалась Анна Леопольдовна - было ей 28 лет. Оставшихся детей поднимал отец. Материнской заботы они не видели.

Все осложнялось еще и тем, что правительство сознательно доводило узников до сумасшествия и вымирания: брауншвейгцев спаивали, как только могли. Бывали недели, когда в доме не было куска хлеба, но зато водки было сколько угодно, Антону-Ульриху и его детям стоило большого труда уберечь себя от спаивания.

Шли годы. Полная изоляция от людей давала себя знать. Дети росли малоинформированными, диковатыми, не привыкшими общаться с людьми. Тайком от стражи отец пытался научить детей элементарной грамоте: учебниками были Библии и императорский указ об аресте и высылке брауншвейгского семейства. С грехом пополам дети научились читать, но всячески скрывали это от стражников.

Прислушиваясь к речи солдат, они усваивали их интонации, слова и вскоре стали говорить на чистом северном наречии, немецкого же языка они не знали или полностью его забыли.

Ссылка продолжалась почти 40 лет. В 1774 году скончался Антон-Ульрих - ему было 60 лет. Его похоронили рядом с Анной Леопольдовной. Вскоре следы их могил затерялись.

В 1780 году датской королеве Юлиане-Марии удалось добиться, чтобы русское правительство отпустило братьев и сестер Ивана VI (между прочим, о судьбе своей брата тут только они и узнали). Брауншвейгцев посадили на корабль и увезли в Данию. Позади была тюрьма и ежесекундное ожидание казни, впереди - свобода. Однако свободы не оказалось: Екатерина Вторая потребовала, чтобы датская королева отправила бывших узников в глубь страны, чтобы те ни с кем не общались и не обнаруживали свое пребывание в Европе. Маленькое королевство вынуждено было выполнить требования великой державы.

Что из себя представляли в психическом отношении Петр, Алексей, Елизавета и Екатерина Брауншвейгские, переселившись в Данию, как на них повлияли нечеловеческие условия существования?

Это были полуслабоумные, полуглухие, полуслепые, полные страхов и опасений люди. К тому же, не владея достаточно немецким и тем более датским языками, они оказались в иноязычной среде. Переводчики с русского их не разумели: ведь те пользовались простонародным архангельским наречием, которое и не всем жителям Центральной России понятно.

Одним словом, это были уже не люди, а остатки людей. Потомства ни у кого из них не было. Последней - в 1807 году - умерла Екатерина Антоновна.

Дикие дети. Однажды французский кинорежиссер Франсуа Трюффо прочитал книгу Жана Итара "Воспоминания и сообщения о Викторе из Авейрона". В ней излагалась удивительная история. В 1799 году охотники поймали в окрестностях французского города Авейрона необычное существо. Внешне это был ребенок примерно 12-летнего возраста, но вел он себя как обезьяна: лазил по деревьям, с необыкновенной ловкостью перепрыгивал с ветки на ветку, не ведал человеческой речи (т. е. сам не говорил и чужую речь не понимал). Мальчик, названный Виктором, был отдан на воспитание знаменитому парижскому врачу, одному из основоположников детской психиатрии и психологии Жану Итару (1775-1838). Доктор Итар приложил много сил, чтобы очеловечить Виктора, вернуть ему утраченные или просто неразвитые навыки члена человеческого сообщества. Конечно, какой-то Прогресс в этом отношении наступил, но, дожив до 40-летнего возраста, Виктор так и не стал тем, кем мог стать по рождению, если бы с детства находился среди людей.

Судьба Виктора не могла не заинтересовать окружающих. Как обычно и случается, появилось много предположений о его происхождении, люди спорили о том, чей он сын и как оказался в лесу. Однако бесспорным было одно: Виктор так и не смог наверстать упущенное и остался полузверем-получеловеком: ведь человеком можно стать, лишь живя в человеческом обществе.

Энциклопедисты, поклонником которых был Жан Итар, утверждали, что хорошим человеком можно стать лишь в хорошем обществе. Но где это хорошее общество? И что такое хорошее общество? И почему в несовершенном обществе появляются совершенные люди или просто хорошие люди? На эти вопросы пока еще нет однозначного ответа. Но там, где бессильны ученые, там могут быть куда мудрее художники. Искусство всегда убеждает зрителей и читателей в том, что мы должны постоянно стремиться к созданию хорошего общества и хороших людей, ведь цель искусства - укрепить и сохранить в душе надежду на некое совершенство, на возможность идеала.

Трюффо поставил фильм под названием "Дикий ребенок" (1970), сыграв в нем роль Итара. История Виктора привлекала внимание режиссера не только своей необычностью и сенсационностью. Она была любопытна и в другом отношении: что же усваивает не испорченный цивилизацией ребенок, оказавшись впервые в человеческом обществе?

Если ответить на этой вопрос односложно, то почти ничего.

И почти все известные в науке случаи подобного типа лишь иллюстрируют такой ответ.

19 февраля 1985 года в Индии скончался мальчик по имени Балу, за судьбой которого ученые наблюдали около девяти лет.

История эта началась в 1976 году, когда один крестьянин случайно обнаружил на лесной тропе трех волчат и ребенка. Они играли, не обращая ни на кого внимания. Как только они заметили человека, бросились наутек. Волчатам удалось убежать, а ребенка поймали, привезли в деревню, поместили в одной семье и назвали Балу, что переводится на русский как "медведь" (в сказке Киплинга "Маугли" тоже был Балу - медведь, учивший Маугли).

Жители деревни пытались вернуть Балу человеческий облик, но все было безуспешно. Ни рис, ни овощи, ни другие традиционные в деревне виды пищи мальчик не ел, он предпочитал лишь сырое мясо. Он ловил кур и тайком съедал их. Найти на него управу не удавалось. Особенно зверел Балу по вечерам. Стоило ему услышать вой шакалов или лай собак, он мгновенно возбуждался, начинал по-волчьи выть, глаза его хищно блестели. Передвигался он только на четвереньках.

Не в силах исправить ребенка и видя, что он опасен для окружающих, крестьяне передали мальчика в монастырь. Там с ним систематически занимались, но успехи были незначительные. Максимум чего удалось достичь, так это того, что временами он стал откликаться на свое имя, иногда брать пищу с ладони и еще реже - подниматься на ноги.

Однажды Балу чем-то заболел, слег, перестал двигаться и вскоре умер. Никакие "человечьи" лекарства ему не помогали.

Кто он такой, отчего оказался в лесу - тут можно фантазировать сколько угодно. Несомненно, что, несмотря на титанические усилия людей вернуть мальчику человеческий облик, это им не удалось даже в минимальной степени. Видимо, наверстать упущенное невозможно - особенно если ребенок с самых первых лет жил вне человеческой среды.

История Маугли, Виктора из Авейрона, Каспара Хаузера и многих других так называемых диких детей показывает, что все человеческое можно приобрести только в человеческом обществе, в процессе подражания людям, с помощью культивирования человеческого поведения, а последнее зависит от взрослых. Даже такие, казалось бы, сугубо биологические явления, как способность отличить горячую пищу от холодной, как умение передвигаться в вертикальном положении, не говоря о речи или навыках опрятности - все это формируется лишь в процессе полноценного социального воздействия, а оно для ребенка в первую очередь связано с благополучием в семье.

Сомнения ученых. Как бы ни были интересны рассказы о собратьях легендарного Маугли, ученые обязаны все проверять и ничего не принимать на веру.

Одна из очень распространенных среди ученых точек зрения такова: подавляющее большинство детей, обнаруженных среди зверей и утративших человеческий облик, это давнишние душевнобольные. Из-за болезни они отбились от родных, заблудились в лесу и еще более там одичали. В некоторых случаях родители, желая избавиться от своего умственно неполноценного ребенка и не в силах умертвить его, заводят его в лес и там оставляют. Иными словами, в слабоумии, которое было у этих детей, и нужно искать главную причину того, что они оказались вне людского общества. Вероятно, эта точка зрения не всегда справедлива, но о ней нужно помнить и осторожно относиться к выяснению причин психических аномалий у "лесных детей". Пример такого здравого, сдержанного отношения к фактам показали ученые из Кении.

Несколько лет назад в джунглях поймали десятилетнего мальчика, которого назвали Жаном. Вскоре пронесся слух, будто это украденный обезьянами ребенок, проживший много лет среди зверей. Пресса вовсю раздувала легенду о найденыше и высказывала самые невероятные предположения. Однако ученые, внимательно изучив мальчика, пришли к выводу, что он не тот, за кого его выдают склонные к сенсациям журналисты. Врачи, всесторонне обследовавшие Жана, убедились, что два-три года назад он перенес тяжелое воспаление головного мозга, стал слабоумным, потерял навыки самообслуживания и одичал. В таком состоянии он, по-видимому, отбился от людей и оказался в джунглях.

Не следует, однако, впадать в крайности и думать, что все маугли без исключения - это слабоумные существа, которые из-за собственного умственного дефекта и оказались в положении Маугли, - в жизни бывает множество самых разнообразных явлений, и такие тоже.

В наши дни если и вспоминают о Маугли, то для того, чтобы подчеркнуть: главную роль в возникновении психической недостаточности некоторых людей играет дефицит эмоциональных и социальных воздействий, хотя таких детей, которые бы полностью были оторваны от человеческого общества, почти не бывает.

Современные маугли. Пишущий эти строки встречался с несколькими исключениями из правила.

Одна история случилась в Москве. Однажды мы узнали, что в центре Москвы обитает... нечто похожее на Маугли - не из далекой Индии прошлых веков, а живущее в эпоху космических кораблей и фантастических достижений науки.

Этому ребенку шесть лет. Отец - пьяница и хулиган - отказался от мальчика еще до его рождения и, по-видимому, даже и не подозревает о существовании сына. Мать - тяжело больной человек и часто госпитализируется в различные больницы. Имея репутацию странного, неуживчивого субъекта, она не поддерживает с родственниками каких-либо отношений. Мать занималась выращиванием в домашних условиях породистых щенков.

Беременность и роды протекали тяжело, но ребенок как будто родился здоровым. Грудным молоком не вскармливался, так как у матери был тяжелый туберкулез. В первые годы жизни мальчик очень много болел и длительное время проводил в больницах. Чаще всего это были нарушения со стороны желудочно-кишечного тракта, связанные с необычным кормлением. Дело в том, что с четырех месяцев его кормила... собака. Мать длительное время находилась в больнице, а ребенка, от которого она отказывалась и безуспешно многократно обращалась в соответствующие организации с просьбой забрать его, оставляла дома с собакой. Ребенок сосал ее молоко, или собака, держа бутылку в зубах, поила его, играла с ним, как со своим щенком. Мать вскоре выписали, но она по-прежнему не обращала на ребенка внимания и была довольна, что функции матери взяла на себя собака. Мальчик предпочитал играть с собакой, ходил за ней на четвереньках, хватал ее зубами за шерсть и хвост, подражал ее рычанию, оправлялся как собака, брал в рот все, что попадало а поле зрения. Физически он развивался хорошо, несмотря на необычное питание: то он объедался, то недоедал, иногда ел мыло, пластилин, сырую рыбу, мясо и пр. - все, что могло показаться съедобным.

В десятимесячном возрасте его отдали в детский дом, но там он по-прежнему сосал палки, листья, шишки, ел землю и песок, не выполнял требования, которые ему предъявлялись: например, до пяти лет оправлялся как собака, не признавал туалета. Мать часто забирала ребенка к себе, и дома вновь начиналась его "собачья жизнь". Мальчик привязывался к щенкам собаки, он рос с ними, а когда мать продавала их, сильно переживал. Так продолжалось из года в год.

Интеллектуально московский Маугли развивался вроде бы неплохо, но резко отстала речь, ему не хотелось общаться с людьми (да он и не умел этого). Были у него некоторые странности, которые заставляли предполагать тяжелое психическое расстройство. В связи со всеми этими явлениями ребенка трижды госпитализировали в психиатрическую лечебницу, но явных признаков какого-нибудь заболевания психики у него не находили. Обращало на себя внимание диспропорциональное развитие ребенка с преобладанием черт психической инфантильности, нарушениями поведения (он вел себя с людьми так, будто вокруг него были собаки, и он сам будто был одной из них), своеобразием его интеллекта.

Конечно, при объяснении причин странностей московского Маугли в первую очередь бросается в глаза то, что он с раннего детства находился в условиях социальной и эмоционально депривации. Это, безусловно, главное.

Но отчего появился фактор депривации? Не является ли он сам следствием более глубоких нарушений, в частности биологических аномалий родителей? Не наслаивались ли на последствия тяжелой наследственности неблагоприятные воздействия иного порядка? Можно ли все объяснить лишь одной причиной, или речь должна идти о комплексе отрицательных факторов? На первое место среди неблагоприятных воздействий, повлиявших на формирование психики этого мальчика (помимо "собачьей жизни") нужно поставить психические и физические расстройства у родителей. В конечном итоге наследственный фактор явился причине того, что мальчик воспитывался собакой, перенимал собачьи повадки и в результате не приобрел нужного человеческого опыта. Мать наградила сына не только своими генами, но и моделью поведения, системой ценностей, т. е. социальное и биологическое тут сложно переплетались и были неотделимы друг от друга.

Второй фактор - это неполноценность нервной системы ребенка, связанная с тяжелой беременностью и родами. Естественно, что поврежденный мозг мальчика не мог противостоять нечеловеческим - в полном смысле этого слова - условиям его жизни.

Третье - многочисленные желудочно-кишечные расстройства, истощившие ребенка, но и они явились следствием особых условий его существования, т. е. в судьбе этого ребенка биологическое и социальное настолько спаяны, что трудно отдать предпочтение какому-то одному фактору.

Благополучное завершение.

67-летний мужчина и 48-летняя женщина обманным путем удочерили девочку. Приемный отец страдал бредом преследования; естественно, что он не имел права брать из детского дома ребенка. Отец почти ежегодно 4-5 месяцев проводил в психиатрической больнице. Он инвалид второй группы по душевному расстройству. Приемной матери трудно поставить психиатрический диагноз, хотя она ведет себя как психически неполноценный человек, полностью доверяет своему мужу и разделяет все его болезненные идеи: дескать, семью хотят отравить, заразить сифилисом и т. д.

Удочерив девочку, приемные родители стали воспитывать ее в соответствии со своими болезненными представлениями о взаимоотношениях между людьми.

Боясь, что девочку отравят или заразят, они ни на шаг не отпускали ее от себя и - самое главное - всячески прятали от соседей. Не дай бог, если соседи узнают о существовании ребенка! Ведь они могут что-то с бедной девочкой сделать! Девочка жила в полной изоляции от людей. Она общалась лишь с приемной матерью, которая была очень привязана к ребенку, любила ее, но, тем не менее, уродовала ее изоляцией от людей.

Прошло несколько лет. Девочка развивалась хорошо, но была малоинформированной. Словарный запас набирала медленно, но все-таки набирала. Приемный отец, как уже отмечалось, большую часть времени проводил в больницах. С годами туда стали отправлять и мать: ведь она вместе с мужем писала нелепые жалобы на соседей; строила баррикады, чтобы те не проникли в их дом, и т. д.

Однажды мать и отец оказались одновременно в больнице. Девочка осталась одна. День-другой она сидела тихо, а потом выползла из квартиры и пришла к соседям. Так те впервые узнали о существовании ребенка. Их изумлению не было предела.

Девочку показали психиатру. После долгих раздумий я диагностировал у пациентки задержку психического развития. Источником патологии была болезненная любовь к девочке ее душевнобольных родителей, считавших, что они изолируют приемную дочь для ее же пользы. Пользы не было - был лишь один вред.

Прошло шесть лет. Я вновь приехал в тот город, в котором проживали герои этого необычного рассказа. После одной из лекций, которую я читал местным детским психиатрам, я поинтересовался, как сложилась судьба этой неблагополучной семьи.

И вот что оказалось.

Родителей лишили родительских прав. Они большую часть времени проводят в психиатрических лечебницах, страдая бредом преследования с антисоциальными тенденциями. Девочка несколько месяцев провела в детском доме, а потом ее удочерили хорошие люди - педагоги по профессии. Девочка к ним привязалась, и они к ней. С ребенком много занимались, всячески стремясь наверстать упущенное. И труды эти были не напрасны. Хотя и с некоторым запозданием, но девочка пошла в школу (массовую!), там отлично учится и никаких последствий чудовищной депривации, которую ей пришлось в раннем детстве перенести, сейчас уже нет и в помине.

Героине нашего рассказа повезло. А скольким не повезло?