1.11. Социология п. Сорокина

«Значимость фигуры Питирима Сорокина (1889-1968), автора таких известных книг, как «Система социологии» (1920), «Социальная мобиль­ность» (1927), «Современные социологические теории» (1928), «Социаль­ная и культурная динамика» (1937-1941), «Общество, культура и лич­ность» (1947) и многих других, все еще адекватно не оценена ни в амери­канской, ни в отечественной социологии. Американцы, безусловно, отно­сят его к числу основателей американской социологии, хотя и оставляют за ним лишь роль «заокеанского наставника», «страстного русского ора­тора». На исторической же родине имя ученого вплоть до недавнего вре­мени попросту запрещалось произносить вслух. И все же никто не станет отрицать того громадного воздействия, которое оказал Сорокин на разви­тие современной мысли не только в социологической науке, но и далеко за ее пределами.

О собственном мировоззрении начала века и стремлении интегриро­вать гуманитарное знание своего времени в единую, унифицированную систему многими годами позже сам Сорокин напишет: «С философской точки зрения, возникающая система взглядов была разновидностью эмпи­рического неопозитивизма или критического реализма, основывающейся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологиче­ски это был некий синтез социологии и взглядов Спенсера на эволюцион­ное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михай-

168

ловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина - из русских мыслителей - и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других - из числа западных ученых. Политически - это мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы» [56. С. 57].

В 1919 году Сорокину удалось организовать первую в России социоло­гическую кафедру, а в 1920 году он становится профессором по кафедре социологии. Однако все больше образ мыслей первого советского профес­сора социологии не устраивает власти.

В это же время Ленин остро ставит вопрос о необходимости коммуни­стического контроля над программами и содержанием курсов по общест­венным наукам. «Буржуазную» профессуру стали постепенно отстранять от преподавания и тем более от руководства наукой. Стали широко рас­пространяться слухи об арестах ученых: говорили, что их собираются не казнить, а выдворить за пределы страны.

Осенью 1923 года по приглашению ряда американских социологов Со­рокин навсегда перебирается в США.

В историко-социологической литературе традиционно, хотя, видимо, не вполне справедливо, принято разграничивать два периода в творчестве Сорокина - русский и американский. Конечно же, «оба» Сорокина до­вольно непохожи друг на друга по кругу анализируемых проблем, по ха­рактеру использования материала, по степени зрелости и самостоятельно­сти создаваемых теорий. Однако очевидно то, что интегральная сущность всех сорокинских работ всегда оставалась неизменной. Более того, все его мировоззрение было пронизано философией интегрального синтеза и на уровне сциентистских программ, и на уровне жизненной философии. По­жалуй, в глобализме - главное отличие между молодым и зрелым Со­рокиным.

Центральным понятием для творчества Сорокина становится «цен­ность». Конечно же, многие мыслители и до него размышляли о природе ценностей, но, пожалуй, никому до него не удалось показать системати­зирующую и методологическую значимость ценностной теории в со­циологии.

Первоначально теоретико-методологические построения Сорокина осуществлялись в духе неопозитивистско-бихевиористического синтеза. В своей первой книге «Преступление и кара, подвиг и награда» (1913) соци­альный феномен (сфера «надорганики») определяется им как «со­циальная связь, имеющая психическую природу и реализующаяся в соз­нании индивидов», то есть всякое взаимодействие, если оно обладает пси­хическим характером, суть социальное явление. Такое явление будет об­ладать как чисто психологической, внутренне-психологической, так и сим-

169

волической, внешней, природой. Игнорируя индивидуальные внутрипси-хологические процессы, социолог, по мысли Сорокина, призван описывать только внешние факты, то есть не всю социальную жизнь. Отсюда Соро­кин констатирует три основные формы актов поведения людей - дозво­ленные, должные и рекомендуемые, как не противоречащие представле­ниям о должном и дозволенном, а содержащие в себе «сверхнормальную роскошь». Каждая из этих форм существует как бы в связке с соответст­вующей ей оппозиционной санкцией: рекомендуемым актам (подвиг или услуга) - награды; запрещенным (преступление) - кара; дозволенным -«должные реакции». Историческое взаимодействие актов реакций, по Со­рокину, составляет суть всемирного и исторического прогресса.

Через какие-то несколько лет эта на вид довольно наивная схема быст­ро разбухает и обретает законченный логический вид. В «Системе социо­логии» Сорокин формулирует принципы, от которых не отойдет в буду­щем. Совокупно они составляют самую квинтэссенцию структурного ме­тода. Согласно Сорокину, теоретическая социология распадается фактиче­ски на три основных раздела: 1) социальную аналитику (социальная ана­томия и морфология); 2) социальную механику (ее объект - социальные процессы); 3) социальную генетику (теория эволюции общественной жизни).

Он формулирует исходный тезис о том, что социальное поведение ос­новано на психофизических механизмах; субъективные же аспекты пове­дения суть «переменные» величины. В результате «коллективному реф­лексу» Сорокин придает значение интегрального фактора всей обществен­ной жизни. Не трудно пронаблюдать эту установку автора в его «Со­циологии революции» (1925), где причины всех великих революций или иных схожих потрясений он видит в подавлении базовых инстинктов лю­дей (пищеварительного, сексуального, самосохранения, самовыражения).

Обоснованный в «Системе» концептуальный подход получает свое дальнейшее развитие в «Социальной мобильности». Согласно Сорокину, социальная мобильность есть естественное состояние общества и включа­ет в себя не только социальные перемещения индивидов или групп, но и социальных объектов (ценности), то есть всего того, что создано или ви­доизменено человеком. Мобильность различается по направленности (восходящая и нисходящая), по форме (коллективная и индивидуальная), по интенсивности и масштабности. Вертикальную мобильность он рас­сматривает в трех аспектах, соответствующих трем формам социальной стратификации (политическая, экономическая и профессиональная): внут-рипрофессиональное или межпрофессиональное перемещение, политиче­ская циркуляция и продвижения по «экономической лестнице». При этом Сорокин четко различал социальную мобильность в так называемые «нормальные» периоды относительной общественной стабильности и в

170

периоды социальной дезорганизации (войны, революционные периоды, голод и т. д.). Если в «нормальные времена мобильность является процес­сом постепенным, регулируемым определенными и твердыми правила­ми», то в периоды великих бедствий... поступательность, упорядоченность и строго контролируемый характер мобильности существенно нарушает­ся... Иными словами, приобретает черты хаоса.

Для Сорокина, как, впрочем, и для многих исследователей до и после него, очевиден внеисторический динамизм социальной стратификации. Абрис и высота социальной стратификации - вневременные, нормативные черты стратификации, а их флюктуации не содержат никакого однона­правленного движения. Социальная стратификация - это постоянная ха­рактеристика любого организованного общества. Изменяясь по форме, со­циальная стратификация существовала во всех обществах, провозглашав­ших равенство людей. Феодализм и олигархия продолжают существовать в науке и искусстве, политике и менеджменте, банде преступников и де­мократиях уравнителей, словом - повсюду. История показала, что нестра-тифицированное общество с «подлинным» равенством всех членов есть миф, никогда не могущий быть реализованным на практике, оставшийся лишь хоругвию эгалитаристов и левых радикалов.

В гарвардский период интегралистские тенденции и настроения в творчестве Сорокина окончательно офаршйюттаПв^диную модель, что нашло отражение в первую очередь в его 4-томной «Социальной и куль­турной динамике».

В частности, все люди, по Сорокину, вступают в систему социальных взаимоотношений под влиянием целого комплекса факторов: бессозна­тельных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половое влечение и т. п.) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов. В отличие от случайностных и временных агрегатов (типа толпы), характе­ризуемых отсутствием ясных и пролонгированных связей между людьми, только общество способно продуцировать значения, нормы, ценности, су­ществующие как бы внутри социосознательных «эго»-констигуирующих общество членов. Поэтому любое общество можно описать и понять лишь только через призму присущей ему системы значений, норм, ценностей. Эта система суть единовременное культурное качество.

Скрытые в социосознательных индивидах и обществах культурные ка­чества-обнаруживаются во всех достижениях человеческой цивилизации, сохраняясь также и в дискретные периоды культурной истории (войны, революции, общественные бедствия). Социоэмпирические исследования культурных качеств (значений, норм, ценностей) позволяют выявить весьма длительные периоды истории, в течение которых проявляются от­носительно близкие и даже идентичные культурные образцы - виды дея­тельности, мысли, творчества, верований и т. п. Эти продолжительные об-

171

разцы культурной жизни, несмотря на всевозможные и случайные девиа­ции, эмпирически устанавливаются лишь потому, что сами суть продукт логико-значимых культурных систем. При этом логико-значимые куль­турно-ценностные системы - детерминанты культурного качества - фор­мируются под воздействием «двойственной» природы человека - сущест­ва мыслящего и существа чувствующего. Преимущественное качество тем самым совпадает с одним из полюсов ценностно-культурной шкалы. Если основной акцент сделан на чувственной стороне человеческой природы, то, соответственно, детерминируется чувственный образец культурных ценностей; на воображении и разуме - нечувственный. Причем и в том, и другом случае не нейтрализуются полностью противоположные мотивы поведения, мышления. При условии же баланса чувственных и рацио­нальных стимулов формируются особые идеалистические культуры. Пере­группировка всех классов ценностей, значений, норм в этом ключе, их от­крытие в ходе исторического исследования показывают удивительное со­четание с ценностными классами, выработанными древнегреческой фило­софией, а именно: ценности, происходящие в результате познавательной деятельности (Истина); эстетического удовлетворения (Красота); социаль­ной адаптации и морали (Добро); и, наконец, конституирующая все ос­тальные ценности в единое социальное целое (Польза). Любую социально значимую человеческую активность можно объяснить посредством этих четырех, поистине универсальных категорий. Игнорирование их или под­мена другими объясняющими факторами неизбежно ведет к сциентиче-ской неудаче искусственного перевода этих категорий на язык других и менее адекватных терминов.

Интегральный подход в равной мере применим при описании индиви­дуального типажа или культурной ценности. В самом деле, любой инди­вид вписан в систему культурных ценностей - значений - норм, а его бес­сознательные мотивы и биосознательные стимулы контролируются и под­чиняются его социосознательному «эго». Также и культура становится ин­тегральной лишь тогда, когда общество добивается успеха, балансируя и гармонизируя энергию людей, отданную на службу Истине, Красоте, Добру. Подобный «интегрализм» характеризуется логико-значимой взаимосвязью всех существенных компонентов личности или культуры. Модель «ин­тегральной» культурной сверхсистемы - результирующая систематическо­го и гармонизирующего ценностного образца - дает значительно больше для полноценного и адекватного определения и описания культуры, неже­ли традиционные социологические, антропологические или культурологи­ческие методы. По Сорокину, базовые факты социологии ментальны по своей лрироде, а посему могут быть поняты лишь в категориях человече­ского социокультурного универса, как чего-то целого. Отсюда вытекают

172

три отличительные системы истины: истина веры, разума и чувств. Все они частью ложны, частью истинны. Интегральная истина ближе всего стоит к абсолютной истине. \

Дескриптивный анализ социальной жизни должен быть подчинен ис­ходному примату культурных ценностей даже в таких аспектах социаль­ного бытия, где, как может показаться с первого взгляда, отсутствует пря­мое восхождение к культурным, ценностным системам. К примеру, поня­тия «группы», «роли», «класса», «стратификации», «социального дейст­вия» и им подобные приобретают научную обоснованность лишь тогда, когда интерпретируются как переменные культурных сверхсистем, кон­груэнтных связей ценностей -норм - знаний. В силу этого новая филосо­фия истории должна исходить из тезиса о том, что в пределах, заданных относительно константными физическими условиями (климат, географи­ческое положение и т. п.), наиважнейшим фактором социокультурных из­менений (динамики) становится распад той или иной доминантной куль­турной сверхсистемы - «идеациональной», «идеалистической», «чувст­венной». Именно в этом смысле тождественны социология и философия истории, ибо они концентрируют свое внимание на проблематике генези­са, эволюции, распада и кризиса доминантных систем, в результате чего проясняется вопрос: как, почему и когда происходят те или иные социо­культурные изменения?

Современное состояние западной культуры Сорокин диагностировал как кризисное, которое, однако, вовсе не виделось ему в духе шпенглери-анского субъективизма - как конец ее исторического существования, смертная агония всей западной цивилизации. Его главное пророчество звучало примерно так: мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать на­дежные ориентиры в наступающих сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает опускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душе­раздирающими ужасами. За ее пределами, однако, различим рассвет но­вой великой идеациональной культуры, приветствующей новое поко­ление - поколение людей будущего.

В 1960 г. П. Сорокин публикует свое культурно-конвергенциональное кредо-эссе «Взаимная конвергенция Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу» (1960), написанное в атмосфере до­вольно напряженных советско-американских отношений. Эссе начиналось со следующих слов: «Западные лидеры уверяют нас, что будущее принад­лежит капиталистическому («свободное предпринимательство») типу об­щества и культуры. Наоборот, лидеры коммунистических наций уверенно ожидают победы коммунистов в ближайшее десятилетие. Будучи не со-

173

гласным с обоими этими предсказаниями, я склонен считать, что если че­ловечество избежит новых мировых войн и сможет преодолеть мрачные критические моменты современности, то господствующим типом возни­кающего общества и культуры, вероятно, будет не капиталистический и не коммунистический, а тип специфический, который мы можем обозначить как интегральный. Этот тип будет промежуточным между капиталистиче­ским и коммунистическим строем и образом жизни. Он объединит боль­шинство позитивных ценностей и освободится от серьезных дефектов каж­дого типа». Согласно логике его мысли, мы наблюдаем, с одной стороны, упадок капиталистической системы, а с другой - неспособность экономи­ческой и политической системы коммунизма удовлетворить жизненные потребности людей. Последняя складывается в периоды великих бедствий (голод, война, революции, депрессии), однако когда социальная опасность минует и сходит на нет, то в обществе обнаруживается неизбежная тен­денция детоталитаризации и реконверсии к менее регламентированной и более свободной жизни. Этот социальный закон, по Сорокину, выражается в том, что степень государственного вмешательства в жизнь общества варьируется пропорционально масштабам и характеру бедствия. И если в будущем великие катаклизмы удастся преодолеть, то «коммунистические» и схожие с ними тоталитарные режимы, очевидно, будут приходить в упа­док. Речь у Сорокина, однако, идет не только о политических переменах и сближении двух стран. Он считает, что фундамент конвергенции заложен в близости систем ценностей, праве, спорте и досуге, изящных искусствах, экономике, семейных и брачных отношениях и даже в религиях обеих держав. Советские философы безвозвратно ушли от ортодоксального мар­ксизма в интерпретациях человека и общества, в то время как материали­стическая идеология и философия все активнее проникают в обществен­ную и приватную жизнь американцев. Иными словами, по Сорокину, кон­вергенция заключена не только в реверсивном движении России к образцу американской демократии, но и в усилении тоталитарных элементов в США. Завершая свое эссе, он утверждал, что конвергенция безусловно приведет к образованию смешанного социокультурного типа, который при заданных условиях может перерасти в «блистательный интеграль­ный порядок в обеих державах, так же, как и во всей человеческой вселенной».

Профетическая интенция свойственна социологии эпохи модерна. Про­возвестник новой идеациональной будущности через очищение и воскре­шение культуры, проповедник нравственного возрождения общества, ос­нованного на принципах альтруистической любви и этике солидарности, -таков, в общем не похожий на академического, университетского ученого, Сорокин-социолог и Сорокин-пророк, на долгие годы запомнившийся своим соратникам и ученикам.

174

Раздел

СОВРЕМЕННАЯ ЗАПАДНАЯ

СОЦИОЛОГИЯ: ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ

И ПРОБЛЕМЫ

2.1. Плюрализм современной западной социологии

На протяжении XX столетия социология Запада претерпела весьма существенные изменения и ныне представляет собой чрезвычайно слож­ную систему идей, гипотез, концепций, теорий, методов исследования и способов описания разнообразных социальных реалий. При этом практи­чески все лидеры и представители современной западной социологии до­вольно активно использовали и используют идеи и концепции социоло­гов классического периода, хотя в ряде случаев они выступали в роли комплекса теоретико-методологических и прикладных подходов, которые предполагалось преодолеть. Интеллектуальное содержание классиче­ского этапа западной социологии использовалось по преимуществу дво­яким образом: 1) как определенный банк идей, обладающий самостоя­тельной ценностью, и 2) как идеи, которые включались в качестве актив­ного элемента в различные разновидности современной социологии За­пада.

Правильное понимание плюралистического характера эволюции со­временной западной социологии предусматривает осознание того обстоя­тельства, что эта эволюция по преимуществу характеризуется не линей­ным, а параллельным и многомерным развитием.

Одним из важнейших следствий такого понимания данного процесса является признание его неоднородного, противоречивого и неравномерно­го характера.

Важным моментом эволюции главных школ и разновидностей совре­менной западной социологии явилось то обстоятельство, что этот процесс осуществлялся одновременно на трех уровнях: теоретическом, приклад­ном и эмпирическом. Причем на каждом из этих уровней социологи полу-

175

чили определенные позитивные результаты, которые были использованы в различных областях теоретической и практической жизнедеятельности.

Эволюция западной социологии на современном этапе ее развития имела ряд своеобычных «точек роста», которые правомерно интерпрети­ровать как своеобычные революции парадигмального порядка.

К этим революциям, инициировавшим существенные методологиче­ские и концептуальные подвижки в структуре современной социологии Запада, можно отнести возникновение функционалистских, интеракциони-стских и конфликтологических ориентации, включение теорий обмена в разряд доминирующих социологических подходов, а также конституиро-вание и значительное распространение доктрин этнометодологии и социо­логического неопсихологизма [24; 45; 46; 65].

Указанные версии социологического теоретизирования, выступая как парадигмальные альтернативы, одновременно являют собой продукт опе­ративного взаимодействия как между собой, так и с различными погра­ничными обществоведческими и человековедческими дисциплинами.

Данная ситуация предоставляет определенные возможности как для дальнейшего обогащения теоретического, методологического и мировоз­зренческого потенциала западной социологии, так и для роста ее конст­руктивного влияния на общественное сознание всего человечества. Вы­званная парадигмальными революциями довольно четкая структурализа-ция главных разновидностей современной социологии Запада обусловли­вает то обстоятельство, что прогрессивное развитие ее осуществляется в единстве и борьбе ее наиболее существенных компонентов.