Антропологический подход к агрессии

Культурологические и антропологические исследования дают крайне противоречивые сведения об агрессивной сущности отдельного человека и человеческого общества в целом. Чтобы подкрепить теорию З. Фрейда, подчеркивающую «животную сущность» человека, Freeman D. (1964) дает обзор антропологических данных относительно человеческой агрессивности. Вся история человечества от древнейших времен до наших дней, как отмечает Э. Фромм, это «трагический документ садизма и жажды разрушений». Но вся история скорее напоминает греческие палимпсесты со стертыми и позабытыми надписями, чем актуальный документ, предписывающий, что и как делать Человечеству в условиях патриархальной цивилизации. Washburn S.L. и Lancaster C.S. (1968) утверждают, что в некоторых цивилизациях мальчикам прививаются жестокость и склонность к убийству с целью подготовить их к определенным социальным ролям. Авторы считают, что каждое человеческое сообщество считало допустимым и желательным убивать представителей других сообществ. Хотя это далеко не всегда так. Laughlin W.S. (1968) считает, что «охота была настоящей школой обучения всего человеческого рода». Мотивом охоты первобытных людей было не желание убивать, а желание учиться и совершенствовать свои умения и навыки (подчеркнуто мною), то есть саморазвитие человека.

Helmuth H. (1967) придерживается противоположной точки зрения, считая, что в первобытных обществах агрессивность была сравнительно невелика. Он считает агрессивность составной частью целостной характеристики общества, а не отдельной чертой поведения изолированного индивида. Он изучил первобытные культуры и выделил три типа их. К первому типу он отнес жизнеутверждающие общества, в которых враждебность, насилие, жестокость встречаются в минимальных проявлениях, практически отсутствуют репрессивные инстинкты, нет преступлений, наказаний, войн; детей воспитывают в духе дружелюбия, телесные наказания отсутствуют. В них женщины и мужчины пользуются равными правами. Отношение к сексу положительное и толерантное. В этой системе нет зависти, тщеславия, жадности, соперничества, индивидуализма; заметны черты коллективизма. Среди таковых встречаются племена и охотников, и земледельцев, и скотоводов; и богатые племена и бедные. То есть объяснить формирование подобного типа общества экономическими факторами еще не достаточно. Как видим, не всегда «бытие определяет сознание».

Ко второму типу он относит агрессивные общества, но подчеркивает их не деструктивный характер. С первым типом его роднит отсутствие деструктивности, но отличает наличие индивидуализма, соперничества, иерархичности; война и агрессивность считается для них нормальным явлением. Эта система пронизана духом мужской агрессивности и индивидуализма.

К третьему типу он отнес деструктивные общества, которые выделяются своей агрессивностью, жестокостью, разрушительными наклонностями. В них царит дух воинственности, враждебности и страха; распространены коварство и предательство. Большую роль в них играет частная собственность, развито соперничество, оно строго иерархично.

Рассматривая в качестве иллюстраций каждого из систем отдельные племена, Э. Фромм (1994) выделяет их основные характеристики. Например, характеризуя племя зуни (пример первого типа), он указывает на следующее: общество зуни матрицентрично, основные, жизненно важные интересы их имеют религиозную природу, мифы и легенды этого народа не рассказывают об ужасах и опасностях, у них отсутствует проблема накопления, материальные вещи ценятся низко; хорошим человеком у зуни считается тот, кто мягок, уступчив, дружелюб и добросовестен; половая сфера считается частью счастливой жизни. В качестве примера второго типа он приводит племя манус. Для них главной целью и ценностью жизни является личный успех в хозяйственной деятельности, своих детей они воспитывают индивидуалистами с высокой степенью самооценки; вся их энергия направлена на накопления; здесь нет ни особей любви, но нет и деструктивности. Племена третьего типа характеризуются особей настороженностью в отношении каждого человека, в котором они видят возможного врага. У них гипертрофирована роль частной собственности и колдовства. Жизнь проходит в отчаянном соперничестве, где дозволено все – коварство, хитрость, подсиживание. У них слабо развита способность радоваться, из жизни исключены положительные эмоции; в сексе они пуритане.