Структура личности и агрессивность

Люди есть разные и ведут они себя тоже по разному. Одни не хамят, не наглеют, живут с достоинством. Другие беспардонно «прут на рожон», но, получив отпор, ломаются и готовы на все, чтобы ублажить победителя. Третьи, наоборот, озлобляются и жаждут крови и т.д.

Чем измеряется человек? На мой взгляд, ответ здесь однозначный, - именно, уровнем и содержанием его личности. Проявление человека как личности означает абсолютную непохожесть его на других. Ибо своеобразие каждого означает, что он отличается от всех остальных людей. Человек-личность остается таковой вне толпы, вне массы, то есть там, где он сохраняет свое достоинство.

Структура человека, с точки зрения Г.Аммона (1990), включает области нейрофизиологии и биологии, области бессознательного (агрессию, страх, ограничения, креативность, нарциссизм, идентичность, сексуальность) и вторичных человеческих функций (способности и умения), которые причисляются к области сознания. Психоаналитической структуре личности Фрейда «Я – Оно – Сверх Я» Аммон Г. (1994) противопоставляет психодинамическую модель «Я-структура». В ней он различает первичные, центральные и вторичные Я-функции. Все три области плавно переходят одна в другую, что означает синергизм бессознательных, сознательных, духовных, а также физических проявлений. «Я-структура» человека проявляется в группе, поскольку она (группа) является его сущностью: группа – это динамика, его атмосфера, его социальная энергия, а также его социально-динамические культурные зависимости от более крупных групп в обществе, и именно они определяют жизнь человека и его идентичность. Не отсюда ли возникают все проблемы личности, которая «вынуждена» приспосабливать свои ценности, потребности (говоря их языком) свои «Я-функции» к требованиям более большей группы, идентифицировать себя с ней, порой в ущерб себе. В противном случае, она (личность) рискует стать «белой вороной».

О структуре личности мы можем судить по способу и стратегии включенности ее в общественно-политическую систему, которые проявляются в отношении личности к данной системе – что он может дать и что получить. Личность отчетливо проявляется в общении с другими личностями. При этом, как указывает Рощин С.К. (1990), одной из важных характеристик личности является коммуникативная толерантность, которая показывает, в какой степени человек переносит (терпит) субъективно неприемлемые или нежелательные для него индивидуальные особенности партнеров по взаимодействию – поступки, привычки, стиль поведения, стереотип мышления (Бойко В.В., 1994). Коммуникативность обусловливается осознаваемыми и неосознаваемыми реакциями человека на «различие между элементами его личностных подструктур и подструктур партнера». К основным подструктурам личности Бойко В.В. (1994) относит следующие: интеллектуальная, ценностная, этическая, эстетическая, эмоциональная, сенсорная, энергодинамическая, характерологическая. Интегративная деятельность этих подструктур, а именно взаимодействие стиля мышления, мировоззрения, нравственности, вкусов, эмоциональности, особенностей чувственного восприятия мира, энергетического заряда, характера, определяет отношения между людьми.

Первым, наиболее важным измерением человека Виктор Франкл (1990) считает «витальную основу», - предмет исследования биологии и психологии. Второе измерение – это социальное положение человека, - предмет социологического анализа. Эти два составляющих человека образуют естественную заданность человека. Однако следует отметить, что собственно человеческое бытие начинается лишь там, где кончается любая установленность и фиксируемость, любая однозначная и окончательная определенность. А начинается там, прибавляясь к естественной заданности человека, где есть его личностная позиция, где есть установка, личное отношение ко всему, к любой витальной основе и к любой ситуации.

Но каждый ли и всегда ли есть Личность в том смысле, о котором мы говорим? Не различны ли люди в этом аспекте? Безусловно! В силу различности личностных подструктур различны и коммуникативные способности людей, способности человека «встать над всем» и, тем более, способность «встать над самим собой». Этот постулат В. Франкл объясняет следующим образом: «…я не обязан все время терпеть самого себя. Я могу отмежеваться от того, что есть во мне… Я связан с обстоятельствами не просто как биологический тип или психологический характер. Ведь типом или характером я лишь обладаю: то, что я есть – это личность». Но как показывает жизнь в своей повседневной реальности, не каждый человек может встать над самим собой, не каждый способен отмежеваться от себя и, тем более, изменить себя. Для этого нужно быть Личностью. А что это значит? Быть личностью – значит не быть похожим ни на кого, то есть сохранять свою уникальность и нести конкретную ответственность. Когда они в наличии, агрессивность сводится к нулю. Когда они не отличается от других, она (личность) теряет свое лицо, зато приобретает агрессивность, лишенную какой-либо ответственности. Толпа не имеет ни сознания, ни ответственности. В толпе никто ни за что ни отвечает. Поэтому природа человека, его агрессивная сущность внутренне всегда подталкивала человека к коллективным формам организации. Любые организации (коллективы, группы, секты), я уже не говорю о целых сообществах, устроенных на общественных коллективных формах собственности (взаимоотношениях), всегда отличаются особо выраженной агрессивностью. Но агрессивность прорастает не только там, где главенствует безличие, толпа, но и там, где налицо экзистенциальные переживания и экзистенциальный вакуум. Согласно В. Франклю, уровень экзистенциальной фрустрации у преступников, алкоголиков и наркоманов существенно выше среднего. Именно эта фрустрация поддерживает у человека (а не у животных) агрессивность (если вообще не является ее причиной). Иначе, потеря смысла вызывает фрустрацию, которая, в свою очередь, порождает агрессию.

Что же есть толпа? Как она «формирует» личность и «проявляет» агрессивность? Человек, будучи стадным (коллективным) животным, дает нам яркий пример проявления «синдрома толпы», как бесструктурное скопление людей, лишенных ясно осознаваемой общности целей, но связанных между собой сходством эмоционального состояния и общим объектом внимания (Новицкий Б., 1981). Отсутствие ясных целей, отсутствие или диффузность структуры порождают практически наиболее важное свойство толпы – ее легкую превращаемость из одного вида в другой. Такие превращения часто происходят спонтанно, однако еще чаще они подвергаются достаточно легко манипулированию в авантюристических целях. Формируясь на основе циркулирующих слухов или эмоционального заражения, толпа обнаруживает достаточную полиморфность. Это 1) окказиональная толпа, связанная любопытством к неожиданно возникшему происшествию; 2) конвенциональная толпа, связанная интересом к какому-либо заранее объявленному массовому развлечению; 3) экспрессивная (экстатическая) толпа, совместно выражающая общее отношение к какому либо событию; 4) действующая толпа, которая включает различные подвиды – агрессивная, паническая, стяжательная и т.д. Толпа может сформироваться пассивно (пассивная толпа), на основе возникновения самых разных слухов, версий, которые пытаются как-то объяснить явление или событие. В то же время наличие сильно выраженного эмоционального разряда способствует возникновению активной толпы. Кроме того, различают: а) агрессивную толпу, которая пытается решить те или иные социально назревшие проблемы насильственным путем, и, теряя при этом рациональную основу для своих действий, вымещает чувство фрустрации и гнева на совершенно случайных субъектах; б) спасающуюся (паническая) толпу, которая возникает в случаях, когда доступ людей к средствам и способам спасения оказывается неопределенным или ограниченным; в) стяжательскую толпу, представляющую собой скопление людей, движимых стремлением к грабежу, которое стало неожиданно доступным в силу определенных условий и обстоятельств; г) демонстрирующую толпу, выражающую тот или иной социальный протест.

В отношении категории «толпа», с точки зрения Рощина С.К. (1990), существуют две позиции: политическая, которая рассматривает толпу как любое массовое проявление протеста, не санкционированное властями, и психологическая, рассматривающая толпу как родовое понятие. Общий признак для этих явлений – это пространственная близость людей и влияние этой близости на их поведение (Milgram S., Toch H., 1969). Сам Рощин С.К. (1990) понимает под толпой «изначально неорганизованное (или потерявшее организованность) скопление людей, не имеющее общей осознанной цели (или утратившее ее) и, как правило, находящееся в состоянии эмоционального возбуждения».

Толпа возникает при определенных условиях. В качестве таковых выступают экономические, социальные, политические и другие условия, которые создают высокий уровень напряжения, фрустрации, беспомощности и отчаяния. В контексте этих условий, называемых долговременными, приобретают смысл ситуативные условия. Кроме этих двух автор выделяет еще и третье условие – уровень развития политической культуры. Он предполагает, что степень вероятности массовых беспорядков зависит от степени обострения социально-экономических проблем и уровня развития политической культуры общества.

Не секрет, что любая толпа подавляет личность, снимает ответственность с нее. Личность же стремится постоянно прорвать это подавление, проявить себя. Если это, действительно, личность! Отсюда конфликты между личностью и обществом, внутри личности. Как показали S. Milgram и H. Toch (1969), люди в своей основной массе склонны к неожиданному проявлению жестокости, если с них снимается индивидуальная ответственность за эти действия. А это возможно, в первую очередь, в толпе. Люди в толпе претерпевают радикальную трансформацию, теряют индивидуальность и самоконтроль, начинают подчиняться примитивному иррациональному «закону психического единства толпы» или «коллективному разуму».

Один из первых исследователей «толпы» Густав Ле Бон (Le Bon G., 1998) считает, что когда человек становится частью группы, он возвращается к своему примитивному психическому состоянию. Как изолированное, разумное, морализованное существо, человек следует и полностью подчиняется морально-этическим нормам, ведет себя в соответствии с требованиями социальных законов и норм. Однако, когда тот же законопослушный человек попадает в толпу, он регрессирует не только как личность, но и скатывается на примитивный уровень функционирования психики. Он подчиняется исключительно инстинктам, руководствуется только эмоциями и теряет морально-этические ориентиры и ценности. Его уникальность, индивидуальность, разумность вмиг улетучиваются и взамен начинают доминировать архаические неосознаваемые психические проявления. Он считает, что в течение жизни человек руководствуется врожденными (то есть биологически унаследованными от предков) и приобретенными представлениями. Первые – это наследство расы, которое воспринимается и реализуется бессознательно. Вторые, не играют серьезной роли в поведении человека и становятся действенными лишь после того, как переходят ряд поколений в сферу бессознательного. Ле Бон практически отрицает понятие и роль личности, поскольку человека рассматривает исключительно как пассивную часть толпы, которая руководствуется только инстинктами и выступает как носитель «духа расы». Именно толпа, с точки зрения автора, «обычно понимает и выражает интересы общества».

С точки зрения психоаналитической концепции толпы все отношения между людьми и отношения в обществе в целом в основе своей носят либидинозный характер, а на поверхности проявляются трансформированные механизмами рационализации, переноса и проекции политические, социальные, национальные и тому подобные отклонения (Freud S.,1922). Бессознательные либидинозные чувства толпы направлены на лидера толпы, играющего решающую роль – роль Отца. Механизм идентификации участников толпы с ее лидером означает, что они отказываются от собственного супер-Эго и передают его функции лидеру - Отцу. У людей активируется «детское» чувство зависимости от родителей (страх потерять родителей), существующее в скрытой форме, и проецируется на «значимых лиц» (Janis I.L.,1963). Тем самым они подпадают в полную зависимость от его решений и выполняют любое указание. Этим объясняется и «уравнивание», и «однородность», и «обезличивание» толпы. Martin E.D. (1920) высказывал идею о том, что в действиях толпы, особенно в насильственных, находят выражение подавляемые антисоциальные влечения человека. Именно защитные механизмы психики в бессознательной или подсознательной форме их действия объясняют иррационализм в поведении толпы. Так, механизм рационализации позволяет отдельным лицам найти предлог для свершения своих действий, какими бы варварскими и жестокими они ни были. Механизм переноса и проекции объясняет проявления агрессивности по отношению к любым объектам.

Бихевиористическая концепция толпы, разработанная Dollard J.L. и Miller D. (1939) в виде концепции фрустрации-агрессивности, в основе своей имеет тезис: фрустрация (невозможность удовлетворить какую-то потребность или желание) всегда ведет к агрессивности. И, наоборот, за любым актом агрессивности скрывается фрустрация. Поскольку человек всегда к чему-то стремится, чего-то желает и чаще всего эти его желания не удовлетворяется или удовлетворяется частично, то нормальный человек не может быть никогда доволен и удовлетворен. То есть он всегда находится в состоянии фрустрации (если не индивидуальной, то социальной), что предполагает постоянное наличие агрессии в той или иной форме, постоянное наличие кризиса – морального, нравственного, личностного и т.д.

Нравственный кризис в той форме, о которой говорит В. Франкл (1990), безусловно, является ощущением бессмысленности той жизни, которую вынужденно ведут огромные массы людей и невозможности найти в ней позитивный смысл. Причина этому - в разрушении старых ценностей и традиций, дискредитации «новых» и отсутствии мировоззренческой культуры, позволяющей прийти к уникальному смыслу своим, неповторимым путем. Этим Франкл объясняет и те социальные патологии, которые являются бичом современного общества – преступность, жестокость, алкоголизм, равнодушие. Он, безусловно, прав. Очень много трагедий могло бы не быть, если бы люди были бы абсолютно свободны в своих возможностях и выборе. Но даже абсолютно свободный человек освободиться от своей биологической сущности не может. Поэтому В. Франкл прав отчасти. Любая социальная патология и вообще любое социальное явление имеет обязательно биологическую природу. Алкоголизм, будучи социальным заболеванием, все же формируется у людей с генетической детерминированностью. Если в условиях выраженных социально-экономических и социально-политических катаклизм, которые имеют место в развитии любого общества, отмечается резкое увеличение преступности, то это не значит, что все люди становятся преступниками. А проявляется она лишь у тех людей, у которых имеется определенный уровень агрессивности, определенные личностные особенности развития. Агрессивность человека коренится в его сути, в его темпераменте и характере, как структурных элементов личности. Характер – это специфическая структура, в которой организована человеческая энергия, направленная на достижение поставленных целей. Характер – это сугубо человеческий феномен, способы и средства формирования которого в значительной мере коренятся в культуре. Говоря о взаимоотношениях характера и агрессии, Э. Фромм высказывает мнение, что с возрастом характер становится «относительно стабильной системой всех не инстинктивных стремлений, через которые человек соотносится с природным и человеческим миром».

С моей точки зрения, характер человека обусловливает некоторые предпосылки развития страстей, без которых трудно себе представить проявления агрессии. Рассматривая страсти как сложное синдромальное образование, Э. Фромм выделяет «жизнеутверждающий синдром», включающий такие страсти, как любовь, солидарность, справедливость и рассудительность; а также «синдром ненависти к жизни», проявляющийся в виде садизма, мазохизма, деструктивности, жадности, зависти, нарциссизма. В чистом виде оба синдрома встречаются исключительно редко.

Какие же предпосылки определяют развитие страстей? Во-первых, нейрофизиологические предпосылки – мозговой аппарат; во-вторых, - социальные условия, которые способствуют интеллектуальному и техническому развитию человека: способ производства, общественная система, материальные факторы (география, экология, климат, техника, культурные традиции, условия свободного развития творческих способностей каждого). Конструктивное и деструктивное проявление страстей обусловливает проявление эгоистических и альтруистических корней человека. Все люди, по крайней мере, большинство их, являются преимущественно эгоистами, остальные же - альтруисты. То есть люди, способные сочувствовать, испытывать симпатию, отдавать частицу себя другим. Уже сам факт этого предполагает нравственность. Сколько примеров в жизни каждого из нас и в истории всего человечества, когда наиболее святые идеалы человечества использовались недостойно – в личных, корыстных, преступных, тщеславных и тому подобных целях.

В глубине души каждый человек искренен с собой, и каждый человек понимает и чувствует, насколько далек он от тех нравственных идеалов и категорий, которые всегда культивировались в любом обществе – буть то в первобытном или современном индустриальном. И поскольку любой поступок требует философской, идеологической и нравственной мотивировки, то человек вынужден всегда искать и находить их. Категория нравственности в этом ряду стоит наиболее близко к каждому отдельному человеку, поскольку не связана с образованием, а близко стоит к переживаниям, чувствам, к совести. Именно нравственностью человек старается оправдать свои действия, даже если внутренне он против них. Фактически нравственность – это своего рода одеяло, которым люди пытаются прикрыть свою наготу! Это щит, за которым они хотят спрятаться. Не надо доказывать, что нравственностью человек пытается скрыть свою агрессивную животную сущность; вся история человечества свидетельствует о непреходящей силе нравственных идеалов. Нельзя не согласиться с В. Франклем, который пишет, что «если кто-то для достижения своих целей вынужден прикрывать свое поведение нравственностью, это доказывает, что нравственность действительно представляет собой силу и, как нечто иное, способна оказывать влияние на тех людей, которые высоко ее ставят». Но не надо забывать, что «богу богово, а кесарю кесарево».

Психологический анализ общественно-политических процессов (Рощин С.К., 1990), развернувшихся на постсоветском пространстве с началом перестройки и распадом СССР, выявили несколько социальных типов личностей и, соответственно, социальных групп: 1) тип с идейно-нравственными ценностями, так называемые «идеалисты»; 2) нормативно-конформистский тип; 3) коньюктурно-приспособительный тип; 4) лица, переставшие быть субъектами общественной жизни.

В эпоху перемен и катастроф первый тип проявляется в двух полярностях. Во-первых, это догматически мыслящие, верные и преданные своим идеалам и ценностям лица и социальные группы, всем образом своего действия и поведения тормозящие процесс движения. Во-вторых, это так называемый конструктивный полюс, критически оценивающий ситуацию и сохраняющий верность своим идеалам. Более проблематичны и агрессивны два других типа. Нормативно-конформистский тип составляют наиболее аполитичные, безыдейные люди, готовые принять и переварить любую директиву, идущую «сверху». Это масса, широко культивируемая авторитарной властью. Коньюктурно-приспособительный тип, который характеризуется «потребительским», «рваческим» инстинктом, интересуется лишь только одним вопросом: что он может получить из сложившейся ситуации? Активная жизненная позиция данного типа складывается в соответствии с решением их основного интереса.

Подструктура личности и социальный тип личности в экстремальных условиях сталкивается с чем-то новым, что не соответствует их прежним представлениям и ценностям. Это приводит к состоянию фрустрации, тревоги, недовольства и, в результате, - нарастанию уровня агрессивности в обществе. Из подобной ситуации Рощин С.К. (1990) видит три пути выхода: развитие и пересмотр собственных взглядов и подходов; консерватизм, то есть верность прежним представлениям; эскалация ситуации, то есть нагнетание ситуации на основе изначально ошибочных решений и предпосылок.

В подобных ситуациях с целью обеспечения психофизического комфорта человек, осознав свою изолированность, должен обязательно вступить в определенные взаимоотношения с другими. Он должен либо любить всех, проявляя независимость и творчество, либо вступать в симбиотические отношения со средой в форме подчинения себе других (садизм) или самому подчиняться другим (мазохизм). Либо отречься от всех и взаимодействовать лишь с самим собой (нарциссизм) и, наконец, «уничтожать» все окружающее и всех (деструктивность) (Фромм Э., 1994).

Поведение, в том числе и агрессивное, находится под контролем генотипа и окружающей среды. Это показано экспериментально на дрозофилах и мышах (Эрман Л., Парсонс П., 1984). В обычной человеческой популяции невозможно установить, что обусловлено средой, а что генотипом, поэтому исключение взаимодействия между рассматриваемыми двумя компонентами неосуществимо. Наследственность, по В. Франклю, - это не более чем материал, из которого человек строит сам себя. Это не более чем камни, которые могут быть использованы, а могут быть отвергнуты строителем. Но сам строитель – не из камней. У человека, в отличие от животных, имеет место и культурное наследование признаков, то есть передача признака по традиции. Причем культурная преемственность и биологическое наследование часто дают сходную картину. В условиях сложного взаимодействия факторов практически невозможно указать на один из них, как причинный. Поскольку причина представляет собой лишь какой-то элемент, какую-то часть всех возможных взаимодействий. Придерживаясь концепции детерминизма, то есть учения об объективной закономерной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального и духовного мира, мы будем исходить из того, что «ничто не может возникнуть из ничего» (генетический принцип).