Выводы, оценки и направления будущих исследований

Исследования социальной идентичности иммигрантов, временных поселенцев и беженцев до настоящего момента проводились в двух направлениях. Первое свя­зано с культурной идентичностью и уделяет основное внимание концептуализа­ции и критериям оценки аккультурации. В рамках этого научного направления были созданы три модели изменений, которые происходят в процессе усвоения новой культуры. Первая модель — модель ассимиляции. Хотя эта модель все еще популярна в контексте определенных культур, такой подход к аккультурации явно имеет негативные социальные и политические последствия для общества, харак­теризующегося культурным плюрализмом. Вторая модель, будучи усовершенство­ванным вариантом первой, предполагает бикультурную идентичность. Поскольку такая модель связана с культурно-относительной или «balance» методикой оценки усвоения культуры, она оказывается несостоятельной при решении концептуаль­ных проблем и вопросов, касающихся критериев оценки. Большинство шкал не дает возможности отличить индивида с устойчивой идентичностью по отноше­нию к обеим культурам от того, кто не отождествляет себя ни с одной из них. Третья модель, которая рассматривает идентичность по отношению к унаследо­ванной и новой культуре как независимые домены, представляется наиболее удачной для исследования проблем идентичности. Эта модель не только убеди­тельно подтверждается эмпирическими данными, но также позволяет учитывать все многообразие культурных ценностей, которое характерно для многих совре­менных обществ.

Полемика о характере и процессе изменения идентичности и преимуществах модели ассимиляции, модели баланса двух культур и ортогональной модели ак­культурации будет продолжаться в новом тысячелетии, и в ходе этих дискуссий, видимо, будет рассматриваться и вопрос о том, должна ли идентификация с унасле­дованной культурой и культурой контакта рассматриваться в связи с категориаль­ным подходом к усвоению новой культуры (Ward, 1999). Необходимо внести ясность в вопросы, связанные с характером, концептуализацией и критериями оценки аккультурации, прежде чем можно будет приступить к изучению ее взаи­мосвязи с психологической и социально-культурной адаптацией. Если эта задача будет выполнена, то появится возможность более глубокого изучения изменений, связанных с усвоением новой культуры и идентичностью, которые происходят из поколения в поколение.

Будущие исследования идентичности и усвоения культуры следует расширить, изучая более разнообразные культурные контексты. Значительная часть работы в этой области до настоящего времени проводилась в США, где традиция Epluribus ипит (из многих единственное (лат.). — Примеч. перев.) означала подход, при ко­тором аккультурация уподоблялась «тиглю» (тогда как более современная анало­гия — «винегрет»). Проблемы идентичности и усвоения культуры в Канаде могут быть совершенно иными, поскольку правительство этой страны идет на все, чтобы создать плюралистическое в культурном отношении общество. Совсем иначе мо­гут ставиться эти вопросы в такой стране, как Япония, где этническая, языковая и культурная однородность населения.очень высока, или в Малайзии, где, в соответ­ствии с политикой существующего правительства, малайцам как «коренному на­селению» предоставлены особые права, которые не распространяются на осевших здесь китайских иммигрантов и членов индийских общин. Макросоциокультур-ные, макрополитические и макроэкономические факторы такого рода, вероятно, будут оказывать влияние на микропсихологические процессы; следовательно, чем обширнее будет перечень различных культурных выборок, тем более всесторон­ним будет наше видение процессов аккультурации.

Помимо теории и исследований, касающихся культурной идентичности, данная глава рассматривает вопрос о взаимном восприятии групп и отношениях между местным населением и мигрантами. Для интерпретации фаворитизма по отноше­нию к «своей» группе и реакций представителей меньшинств (временных поселен­цев, иммигрантов и беженцев) здесь использована теория социальной идентич­ности Тэджфела. Была рассмотрена также гипотеза межкультурных контактов как средства совершенствования межгрупповых отношений, однако данные, получен­ные в ходе исследований в этом направлении, неоднозначны. К сожалению, коли­чество исследований межкультурных и межгрупповых отношений до некоторой степени ограничено. Большая часть эмпирических исследований связана с изуче­нием взаимного восприятия и отношений представителей устоявшихся этнокуль­турных сообществ (например, белые и чернокожие в США, маори и пакехас в Но­вой Зеландии), а не между местными жителями и вновь прибывшими мигранта­ми. Исключением является недавняя работа Эссеса, Джексона и Армстронга (Esses, Jackson & Armstrong, 1998), которая посвящена изучению отношения к иммигран­там в Канаде и США, с точки зрения инструментальной модели групповых конф­ликтов. Кроме того, есть несколько исследований, посвященных проблемам взаим­ного восприятия групп недавно прибывших иммигрантов и местного населения. К этому вопросу обращается исследование межкультурных контактов и формиро­вания стереотипов Космицки (Kosmitzki, 1996) у немцев и американцев, прожива­ющих на родине и за ее пределами, однако существует настоятельная потребность в более широком проведении межкультурных исследований такого рода.

Помимо распространения научно-исследовательской работы на более широкий круг мигрантов и групп местного населения, необходимо дальнейшее развитие тео­рии. В настоящий момент нет единой теории, которая может интерпретировать ком­плекс изменений, касающихся идентичности, и процессы и паттерны межгрупповых отношений. Хотя теория социальной идентичности и модели аккультурации служат ориентирами при проведении эмпирических исследований в данной области, они

являются не единственными теориями идентичности и межгрупповых отношении в кросс-культурном контексте. Высказанное Берри (Berry, 1984) «мультикультурное допущение» ставит под сомнение посылки теории социальной идентичности. Тео­рия самокатегоризации Тернера (Turner, 1982) и структурный анализ идентичности Вайнрайха (Weinreich, 1989) представляют собой более современные альтернативы, при этом оба подхода в последнее время привлекли к себе внимание в связи с соци­ально-психологическими исследованиями изменения европейской идентичности (Breakwell & Lypns, 1996). Теория оптимального своеобразия (distinctiveness) Брюэра (Brewer, 1996), которая применялась в последнее время при изучении изменений идентичности в Гонконге и модель общей идентичности мы-группы Гертнера с со­авторами (Gaertner, Dovidio & Bachman, 1996) тоже становятся все более популяр­ными. Весьма вероятно, что эти теории будут оказывать все большее влияние на исследования идентичности и межгрупповых отношений в будущем.