Вопрос: Какие новые идеологии возникли в XX веке? в чем их особенности?

Ответ. Национализм — идеология, основанная на абсо­лютизации роли своего этноса или нации и пренебрежи­тельном, дискриминационном отношении к представите­лям других этносов.

Этнический национализм исходит из того, что нация-этнос обладает исключительным правом на государствен­ность и все ресурсы, с нею связанные.

Принципиальная особенность этнического национализма состоит в притязании на то, что вся жизнь в стране должна строиться на принципах приоритетности интересов одного, доминирующего, этноса.

Наиболее характерными примерами этнического нацио­нализма в XX веке стало его распространение в Италии и Германии в условиях глубокого кризиса этих стран после Первой мировой войны. Совсем недавно, уже в конце XX ве­ка, этнонационализм получил распространение в бывших югославских республиках, а также в бывших прибалтийских республиках Советского Союза.

Технократизм — идеология, обосновывающая необходи­мость передачи власти к специалистам конкретных областей знания. Термин появился в начале 30-х годов XX века и был вызван повышением роли специалистов в области физики и химии в развитии общества. Затем это понятие было распро­странено на другие социально-профессиональные категории и возникло представление не только о производственной и технологической, но и о политической власти управленцев и специалистов. Появление идеологии технократизма обус­ловлено возрастанием роли научно-технического и другого знания на властные структуры и процессы принятия полити­ческих решений, общим ростом интеллигенции, доходящей в развитых странах до 30—35% активного населения, и обра­зованием нового класса профессионалов всех рангов, начиная от квалифицированных рабочих и кончая профес­сорским составом университетов.

Теория «постиндустриального общества» — это социаль­но-политическая концепция, объясняющая основные зако­номерности развития человеческого общества на основе анализа его технологического базиса и применяемая для обозначения высшей стадии эволюции современного запад­ного общества.

Согласно теории постиндустриального общества историче­ское развитие было разделено на три этапа. Первый этап — доиндустриальный, характеризующийся преобладанием аграрного сектора в экономике, традиционных социальных отношений и политических институтов. Второй этап — инду­стриальный, спецификой которого является доминирование промышленного сектора и модернизация социальных и поли­тических институтов общества. Третий этап — постиндустри­альный, который отличается выдвижением на первый план сферы услуг и производства знания. По мнению Д. Белла, этап постиндустриализма относится к концу XX века.

Белловская теория постиндустриального общества вызва­ла критику со стороны ряда западных экономистов и социо­логов. Отмечалось, что само понятие «постиндустриальное общество» не несет положительного определения нового социального состояния. В этой связи ряд исследователей ввели понятие «информационное общество». Теория информационного общества рассматривалась ими как разви­тие теории постиндустриального общества. В частности, так называлась работа И. Масуды «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1980). Збигнев Бжезин-ский в книге «Между двух эпох» (1970) выдвинул концеп­цию «технотронного общества», которая обосновывала возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве технократов.

Теория информационного общества описывает постин­дустриальное общество в контексте информационной рево­люции. Понятие «информационное общество» введено японским ученым К. Коямой, на основании работ которого в Японии в 1972 году был принят «План информационного общества: национальная цель к 2000 году». В концептуаль­ном отношении из теории постиндустриального общества была заимствована схема исторического развития челове­чества, прошедшего этапы доиндустриального, индустри­ального и постиндустриального прогресса. Каждому из пе­речисленных этапов, по мнению сторонников информаци­онного общества, соответствовал свой доминирующий сектор экономики. Для аграрного этапа было характерно доминирование первичного сектора (сельского хозяйства). Для индустриального — вторичного сектора (промышлен­ности). Для постиндустриального — третичного сектора (сферы услуг и досуга). В теории информационного обще­ства к третичному сектору постиндустриализма был добав­лен еще один — информационный сектор, который являлся системообразующим.

Информация объявляется в рамках этой теории ключе­вым фактором производства, превосходящим по значимости все виды материального производства, производства энергии и услуг. Информационные технологии приводят к качествен­ным переменам. Они открывают возможности в поиске опти­мальных приемов и методов рационально-технического решения различных проблем, в том числе социальных, экономических, внедрения основ своего рода социальной инженерии при разрешении комплексных вопросов социаль­ного и политического планирования и прогнозирования. Информационные технологии позволяют осуществить децентрализацию и деурбанизацию производства, осущест­вить возврат к «домашней индустрии» на основе современ­ной электронной техники. На смену массовому производству приходит гибкое, мелкосерийное производство товаров, тре­бующее высококвалифицированной рабочей силы и значи­тельных научно-исследовательских затрат. Формируется новая культура потребления — установка на приобретение вещей одноразового использования, ускоренное обновление товаров, считавшихся товарами длительного пользования.

Отличительным признаком информационного общества считается изменение характера межличностных отношений, которые становятся все менее стабильными. Развитие коммуникаций и увеличение благосостояния дают возмож­ность свободно менять место жительства. В политической сфере прогнозируется ослабление роли национального госу­дарства, усиление роли этнических, культурных, религиоз­ных меньшинств, а также ожидается постепенный переход от представительной к плебисцитарной форме демократии.

Информационное общество ожидает обострение ряда противоречий. Ускоренная трансформация ценностных систем повышает вероятность значительных расхождений между индивидуальными и социальными ценностными ориентациями. Утрачивается согласие, теряются единые стандарты поведения, общие правила, язык. Калейдоскоп ценностных ориентации и предпочтений порождает резкий рост субкультур, что приведет к усилению конфликтогенности общества.

В самом деле, существует принципиальная разница между информационным обществом и обществом гуманистическим. Дело в том, что слово и информация характеризуются принци­пиальным отличием. Слово всегда несет смысловую нагрузку, информация 5ке не обязательно. Информационный продукт индифферентен к проблеме смысла, истинности. Он может заключать в себе ложное содержание. Отход от смысла, истины есть в то же время отход от человека. То, что происхо­дит сегодня с языком, означает массовое повреждение челове­ческого сознания. Причины этого кроются и в характере прогресса нашего времени, названного веком информации. Феномен обесчеловечивания во многом порожден информа­ционными технологиями, самим информационным обществом.

В истории культуры слово всегда играло концептуальную роль и всегда ассоциировалось с первоначалом всего сущего. Слово было синонимом истины и в этом плане слово совпа­дало с понятием смысла жизни. Повсеместное наступление информационных технологий, подминающих сложившиеся в веках человеческие ценности, ведет к тому, что одерживает верх холодный и равнодушный прагматизм. В результате ин­форматизация ведет к потере словесной концептуальности, к утрате человеком своего первородного начала — слова, а следовательно, истины. Обилие информации приводит обесцениванию того, ради чего информация осваивается к обесцениванию Истины. Ум погружается в пучину информационной тьмы (массы сведений и впечатлений), отторгается от мыслящей души и сердца. Осознание этого факта является важнейшим условием перехода человека на гуманистичес­кую траекторию движения.

Современный мир явил рождение очень многих политических и идеологических феноменов. К этим феноменам следует отнести такие идеологии, как глобализм и анти-глобализм.

Сегодня о глобализации говорят и пишут много. С одной стороны, подчеркивается, что глобализация есть процесс необходимый, обусловленный экономической взаимозави­симостью стран, развитием средств коммуникации и инфор­матизации, распространением образования и знания, что ведет к переходу от простого взаимодействия народов и государств к формированию единого, целостного мира. С другой стороны, указывается на негативный характер глобализации, поскольку она ведет к эксплуатации слабых сильными, к нивелировке культур и унификации образа жизни, к политике двойных стандартов и однополюсному миру. Отсюда делается вывод, что надо сохранить позитив­ные и отсечь негативные тенденции в глобализации и тогда, дескать, глобализация будет протекать в интересах всего человечества.

При такой оценке глобализации смешиваются два прин­ципиально разных понятия — глобализация и интеграция. Идеологи глобализации, прикрываясь объективными инте­грационными процессами, называя их глобальными, на са­мом деле всячески противодействуют интеграционному вектору развития мировой цивилизации. Бесплатное при­своение природных, трудовых, интеллектуальных ресурсов человечества в интересах западных корпораций и потреби­телей — вот истинный мотив навязывания незападному миру свободного рынка и глобального либерализма. В известной степени это вынужден признать лауреат Нобелев­ской премии по экономике за 2002 год Джозеф Стиглиц, который отмечает, что «существует большой массив фактических данных и аналитических построений, под­тверждающих, что глобализация усиливает экономичес­кую нестабильность, а экономическая нестабильность спо­собствует ослаблению чувства защищенности и увеличе­нию масштабов нищеты». По замечанию российского философа Б. Н. Бессонова, «концепция глобализации — свидетельство кризиса западного философско-исторического, политического и тому подобного сознания. Все его модели: рыночные, либеральные, демократические, все его апелляции к свободе личности, к частной собственнос­ти и т. д., по сути, терпят крах. Глобализация — очередная попытка Запада навязать миру, с одной стороны, свое фальсифицированное мировоззрение, с другой — укрепить свое, пока еще весьма ощутимое, господство над многими странами мира».

Один из самых интересных и значительных идеологиче­ских феноменов современного мира — антиглобализм. Фор­мально за дату рождения антиглобализма можно принять 1994 год. В этот год субкоманданте Инсурхенте Маркое (подчеркивая своим званием преемственность дела Эрнесто Че Гевары) во главе небольшого отряда индейцев попытал­ся захватить четыре главных города штата Чиапас на юге Мексики. Правительственным войскам удалось уничто­жить основную часть повстанцев, но уцелевшие во главе с Маркосом ушли в джунгли, где набрали новых сторонников и заявили о себе на весь мир. За последние годы Маркое смог добиться многого: были приняты законы касательно этнических меньшинств, был ликвидирован целый ряд во­енных блокпостов-крепостей, сам Маркое выступил с глав­ной трибуны страны. Сейчас повстанческие группы действуют не только в Мексике и Латинской Америке, отдельные отряды существуют даже в Океании.

Партизанское движение — далеко не единственная форма антиглобализма. Пожалуй, самая известная мировой обще­ственности антиглобалистская деятельность — это огромные митинги, демонстрации и манифестации, которыми сопро­вождаются, в первую очередь, саммиты «большой восьмер­ки», Всемирного экономического форума, Европейского союза, заседания МВФ, ВБ, ВТО. За последние несколько лет массовые демонстрации антиглобалистов прошли в Пра­ге, Монреале, Ницце, Квебеке, Барселоне, Лондоне, Вашинг­тоне, Давосе, Сеуле, Париже, Генуе, Нью-Йорке, Эвиане, Салониках, Гвадалахаре. Так, в Генуе в 2001 году на саммите «большой восьмерки» общее количество антиглобалистов превысило 150 тыс. человек, а внимание журналистов привлекал отнюдь не сам саммит.

Под общим названием «антиглобалист» группируются марксисты, «зеленые», анархисты, изоляционисты, хиппую­щие студенты, представители профсоюзов, сторонники рели­гиозных организаций и экзотических культов, безработные. В настоящее время насчитывается более 500 антиглобалист­ских организаций самого разного толка. Антиглобалисты протестуют против глобализации на благо богатых и во вред бедным, против глобализации, думающей и отвергающей де­мократию, против глобализации, разрушающей экологию планеты. На глазах возникает новая символика, культура, идеология антиглобализма. Книги политолога Ноама Хом-ски, романы Сьюзен Джордж и Стюарта Хоума, эссе и стихи команданте Маркоса, наконец, «Империя» Тони Негри — фундаментальное исследование финальной фазы рыночного строя, написанное итальянским профессором в тюрьме, формируют сознание миллионов молодых людей, несоглас­ных с политикой глобализации.

Естественно, что такое разнообразное явление заключает в себе несколько центров. Мощнейшее ядро движения — марксизм, вокруг которого концентрируются все левые силы. Как известно, в настоящее время Западная Европа пережива­ет один из самых сильных всплесков левого движения с 1968 года. Это самое многообещающее и далеко идущее движение антиглобалистов.

Другое достаточно сильное течение антиглобализма — «зеленые». Их деятельность не ограничивается крупными форумами. Это движение вызывает больше всего сочувствия в обществе. Между и рядом с этими основными центрами ан­тиглобализма вращается чрезвычайно яркий и разномастный поток идей различного толка, что не только не выбивается из общей картины, но даже придает антиглобализму определен­ный выигрышный образ собрания неординарных, интеллек­туальных и творческих людей. Некоторые исследователи подчеркивают инновационность антиглобалистов, указывая на использование ими передовых технологий, разнообразие в средствах протеста. Действительно, разобрать в колоннах ан­тиглобалистов, где панк, анархист или марксист, — практиче­ски невозможно, зачастую это одно и то же лицо. Многие исследователи считают, что это действительно постмодер­нистский признак бурного протеста, называемого антиглоба­лизмом.