16. ***

Мой дед, Михаил Лозинский, был великим пере­водчиком, свободно владел 6 языками и перевёл «Гамлета» и «Божест­венную комедию». Я не помню его. Но в нашем доме он был как бы жив, о нём говорили каждый день.

Мой дед превращал мутную жесть иностранных языков в про­зрачное золото русской речи.

Как-то раз мне попались в руки книги Корнея Чуковско­го: «Живой как жизнь» и «Высокое искусство». Мне открылась вдруг сполна тяжесть каторжного труда пере­водчика, подвиг его, ничем практически не вознаграждаемый, мало кем ценимый, потаённый.

Когда видишь убогие, сляпанные на скорую руку переводы, то возмущаешься переводчиком, оскорбляешься и за русский, и за английский-французский, с которого переводили. Думаешь: не буду тратить время на это безобразие, прочту в оригинале. А когда берёшь в руки оригинал, то, если он достаточно изысканно написан, часто не хватает знания того же английского-французского. Ведь языки эти бездонны, как и всякий язык.

Мои американские коллеги называют многих хороших современ­ных писателей, имена которых мне ничего не говорят, которые не пользуются большим массовый спросом, как раз по­тому, что хорошие.

Т. Толстая