Глава 21. Сравнительное исследование катастрофического сознания в Болгарии и России

Катастрофа — крутое слово, но им все чаще пользуется современная пресса, радио, телевидение, да и в обычных разговорах оно употребляется все чаще и чаще. И не только в России, где, как известно, без упоминания катастроф редко обходится сводка последних известий, а “катастрофы недели” стали популярными рубриками почти во всех средствах массовой информации. Болгария по праву может соперничать с нами по частоте упоминания этого термина. Наряду с ним идут: Апокалипсис, Агония, Коллапс, Кома, Крах, Смерть, Конец света и др.

Крушение и развал империи, военных и экономических блоков и трагедии, которыми они обернулись для миллионов простых людей, словно по какому-то дьявольскому плану пришлись на самый конец ХХ века. А периоды перехода от одного тысячелетия к другому, как свидетельствует история, сами по себе обычно заряжены колоссальной мистической энергией, ожиданиями апокалипсических ужасов и бедствий. В результате происходит как бы интерференция реальных страхов и тревог с мистическими настроениями и ожиданиями, что порождает такую картину мира, которую социологи, пользуясь доступными им средствами, обязаны попытаться запечатлеть.

Вот почему предложенный профессором Мичиганского Штатного Университета В.А. Шляпентохом проект “Катастрофическое сознание в современном мире” российские ученые поддержали и уже в 1996 году начали массовые опросы населения. [1]В 1997 году к нашему исследованию присоединился президент Болгарской Социологической Ассоциации профессор Петр-Эмиль Митев, который провел массовые обследования в Болгарии по методике, которая позволяет вести корректное сопоставление с данными российских социологов и пытаться выявить особенности и общее в катастрофическом сознании, страхах и тревогах населения этих двух стран.