4. Молодежь в социальной структуре общества и системе социального воспроизводства.

Молодежь в социальной структуре общества представляет собой большую социальную группу, имеющую специфические социальные и психологические характеристики. Их наличие определяется рядом факторов, имеющих количественный и качественный характер. К количественным характеристикам относится возраст. Как правило, к молодежи в отечественной наук принято относить лиц, возраст которых находится в пределах от 15 до 29 лет. В связи с тем, что в современном мире, с одной стороны, существенно ускорился процесс физического (в частности полового) созревания подростков, а с другой – «помолодел» период вступления юношей и девушек в самостоятельную, «взрослую» жизнь, иногда возрастные границы понятия «молодежь» определяются в пределах от 14 до 25 лет. В практической деятельности нередко имеет место пролонгирование понятие молодежь. Например, молодыми учеными считаются исследователи в возрасте до 30 – 35 лет¹.

Качественные характеристики молодежи определяются, во-первых, тем, что социально-экономическое и общественно-политическое положение молодежи, ее духовный мир находятся в состоянии становления и незавершенности. Особенности социального развития молодежи состоят в «приобретении и изменении молодыми людьми собственного социального статуса и формировании гражданских идентичностей в процессе достижения молодыми людьми социальной зрелости и социальной субъектности. Данный процесс имманентно связан с риском, не обходится без проб и ошибок в выборе жизненного пути, способах самореализации молодых людей»². Более того, в обществе, где риск становится всеобщим и некалькулируемым (непросчитываемым), незавершенность статуса молодежи становится источником ее маргинальности. Маргинальность (от лат. marginalis – «находящийся на краю») в данном случае представляет собой характеристику человека или группы, не интегрированных в какую-либо социальную (социальная маргинальность) или социокультурную (социокультурная маргинальность) общность, не идентифицирующихся ни с одной из них. Маргинальность молодежи имеет как негативные, так и позитивные следствия. Негативные выражаются в исключенности из магистральных общественных процессов, в утрате доступа к необходимым ресурсам. Позитивные связаны с тем, что довольно часто именно маргинальная среда становится источником инновационных идей.

Во-вторых, к особенностям молодежной когорты относится высокий уровень дифференциации в ее среде. При этом следует отметить, что восприятие данной особенности молодежи существенно изменилось за последнее время. Если еще несколько лет назад о молодежи писали как о сравнительно однородной группе, то сегодня все чаще говорят о ее существенной социальной и социокультурной дифференциации. Факт сравнительной (по сравнению с другими группами) социальной и социокультурной однородности молодежи традиционно связывался как с незавершенностью статусного становления и повышенной мобильностью, свойственных молодежи, так и с тем, что значительная часть молодежи сосредоточена в средних и высших учебных заведениях. Общий и преобладающий вид деятельности всегда определял существенные черты их образа жизни и способствует восприятию общих норм и ценностей. Исследователи отмечали, что для молодежи свойственна значительно большая групповая идентичность, нежели у других возрастных когорт. Большая однородность молодежи по сравнению с другими возрастными группами зачастую давала основание для выделения специфической молодежной субкультуры, отличающейся от господствующих в обществе культурных образцов. Однако, как отмечает И.С. Кон, «реальное положение молодежи в современном мире противоречиво, а сама она неоднородна». Исследователь пишет: «Хотя глобализация способствует созданию и распространению более или менее всеобщих знаков и символов молодежной субкультуры, современная молодежь не является социально и культурно однородной. За общностью черт молодежной субкультуры стоят глубокие социально-классовые, гендерные, национально-этнические, и культурные различия»¹.

В-третьих, молодежь в целом обладает повышенной мобильностью (не только социальной, но и бытовой). На нее влияют и возрастные психофизиологические особенности, и незавершенность реализации устойчивого профессионального статуса (и, следовательно, наличие свободного времени), и высокая степень групповой идентификации. В силу данного обстоятельства мобилизация молодежи на протест или поддержку, в отличие от других когорт, протекает проще. К этим факторам можно добавить значительную степень концентрации молодых людей в учебных заведениях, которые по своей массовости, например в России в период экономического кризиса 1990-х гг., превзошли промышленные предприятия. К показателям интенсивности молодежной мобильности относится то, что, например, в России, наибольшее количество переходов из одной социальной группы в другую приходится на первые 10 лет трудового стажа.

В-четвертых, специфическое положение молодежи определяется той социальной функцией, которую молодежь выполняет в обществе. В результате смены поколений осуществляется простое или расширенное воспроизводство социальной структуры общества. Под воспроизводством понимается постоянное повторение, непрерывное возобновление процесса общественного воспроизводства, смысл которого - в развитии общества и отдельных его групп. В зависимости от характера этого процесса, оно может быть деструктивным (отставание развития), простым (повторение) и расширенным (возобновление во все увеличивающихся масштабах). В процессе воспроизводства возобновляются не только материальные блага, но и многообразие общественных отношений, воплощающихся, прежде всего, в социальных институтах.

Определяющим направлением развития молодежи является ее интеграция в общество (социальная интеграция). Процесс интеграции молодежи в общество означает, прежде всего, изменение ее статуса в социальной структуре посредством определенных способов социальной мобильности. Позитивная направленность изменения количественных и качественных характеристик молодежи свидетельствует об интеграции, негативная – о социальной эксклюзии – исключении из магистральных социальных процессов.

Феномен социальной эксклюзии имеет место фактически в любом обществе и обусловлен социальным неравенством кастового, либо классового характера. В обществах традиционного типа эксклюзия освящена обычаем и, как правило, по ее поводу не возникает рефлексии. В обществах современного типа социальное исключение в большей степени осознается как дисфункциональное явление.

Определенная возрастная дискриминация – так называемый эйджизм - фактически универсальное социальное явление. Естественное следствие незавершенной профессиональной, образовательной и любой другой социализации – более низкий статус, нежели у старших когорт. Крайним выражением дискриминации молодежи являются геронтократические формы социального устройства, которые становятся следствием рутинизации социальных практик.

В современном российском социуме социальное аутсайдерство и эксклюзия приобрели массовый характер в результате радикального перехода от тотального государственного управления советского периода к либертарианским формам государственной политики и практики в 1990-е гг. Одним из следствий социально-экономических и политических процессов в современной России является усиление социальной дифференциации общества. Она проявляется в увеличении численности групп, отстраненных от участия в магистральных общественных процессах, утративших перспективы на социальное лидерство и не имеющих доступа к ресурсам, необходимым для успешной адаптации и саморазвития. Масштабы социального исключения молодежи характеризует то, что ее удельный вес в составе безработных составляет 41,3%¹.

На макросоциальном уровне эксклюзия проявляется в наркотизации, алкоголизации, социальном инфантилизме, абсентеизме, уклонении от военной службы и т.д. В ряде же случаев результатом социальной исключенности становится агрессия. Эта агрессия направлена, во-первых, на социальные институты и группы, являющиеся действительными или мнимыми «виновниками» социального аутсайдерства. Во-вторых, как способ снятия социальной напряженности она носит спонтанный характер и направлена в таком случае на всех, кто в социальном отношении маркирован иначе. Раса, этничность, район проживания, принадлежность к другому клубу болельщиков становятся линией разделения социального мира на «своих» и «чужих».

Аутсайдер не считает себя связанным нормами социума, который его отторг, и часто мстит ему. «Не сумев реализовать себя в обществе, молодежь становится перед альтернативой: оказаться на обочине жизни или пойти по пути нарушения правовых и нравственных норм»¹.

По данным Фонда общественного мнения (ФОМ), 25% респондентов в возрасте 18-35 лет испытывают раздражение и неприязнь к представителям тех или иных национальностей². По результатам сравнительно недавних социологических исследований, проведенных в Кондопоге (год), 49% студентов и школьников испытывают негативные чувства к выходцам с Кавказа³. Опросив в школах Тольятти около шести тысяч учащихся 10-11-х классов, социологи получили такие данные: 68% ребят и почти 40% родителей уверены в том, что в России должны жить только русские⁴.

Сформировавшись на макросоциальном уровне, аутсайдерство становится источником норм поведения на микрогрупповом уровне социальной коммуникации. К наиболее негативным его последствиям относятся: социальная апатия, практики саморазрушения (суицид, алкоголизация, наркотизация, криминальное поведение, экстремизм). Основным механизмом эксклюзии является кризис идентификации – несоответствие ценностных и поведенческих образцов индивида и его окружения.

Молодежь в условиях российской трансформации оказалась не только во многих отношениях аутсайдерской, но и внутренне расколотой группой. Ее старшие слои смогли успешно включиться в новые условия рынка, используя комсомольское предпринимательство или криминальные институты. Более младшие (не обладающие высоким предписанным статусом) оказались в менее выигрышных условиях. Тем не менее ситуация в молодежной среде в последние годы не может определяться исключительно негативными характеристиками. Социологический анализ дает возможность охарактеризовать ее как сложную и довольно противоречивую.

В целях диагностики социального аутсайдерства молодежи, выявления его факторов в сентябре 2006 г. был проведен опрос молодежи Белгородской области по репрезентативной выборке (рук. В.П. Бабинцев).

Результаты опроса показывают, что большинство молодежи адаптировано к жизни. 37,88% респондентов охарактеризовали себя как молодых людей, хорошо приспособившиеся к современной ситуации, чувствующих себя комфортно; еще 8,62% - как преуспевающих молодых людей, молодежных лидеров. 28,06% указали, что временно испытывают трудности, но, тем не менее, имеют хорошую жизненную перспективу. Лишь 1,60% заявили, что не видят перспективы и обречены на неудачу. По данным опросов Левада-Центра 2006 г., от 8 до 12% респондентов (по общероссийской выборке) заявляют, что не смогли и не смогут приспособиться к нынешней жизни¹.

При этом в ходе исследования в Белгородской области одним из наиболее значимых критериев самоидентификации для молодых людей оказались личные качества (для 36,47% респондентов – третий по значимости ранг), что характеризует высокую степень значимости индивидуальной активности в ценностной системе молодежи. На первом месте в самоидентификации – максимально неопределенные «условия жизни» (56,71%), и лишь на втором - размер дохода, наличие собственности и имущества (41,68%).

Наиболее благоприятными для себя молодые люди считают социально-психологические жизненные условия. Меньше всего среди молодежи неудовлетворенных состоянием своего душевного комфорта (8,82%) и отношениями с окружающими (5,01%). Больше всего недовольных размером своих доходов (39,68%), собственности и имущества (33,47%), качеством медицинского обслуживания (28,86%) и защиты своих прав (28,46). Положение в обществе в целом устраивает большинство молодых людей (81,36%). Возможность участия в управлении обществом для молодежи не является значимым критерием структурирования социального пространства. О ней многие просто не задумываются (29,46% затруднившихся с ответом). А почти половине респондентов(45,49%) их возможности в этой сфере кажутся вполне удовлетворительными.

Большинство респондентов (53,71%) идентифицируют себя по своему статусу с основной массой молодежи (лишь 1,60% заявили, что он существенно ниже, и 5,21% - существенно выше). Этот факт дает основание подавляющему большинству заявлять об отсутствии или эпизодичности зависти к более успешным сверстникам (никогда не завидуют 40,68%, иногда – 8,90%). При этом поводом для зависти чаще всего является не богатство (26,25% опрошенных), а удачливость, везение (43,89%). Тех, «у кого все есть», по их словам, большинство воспринимает спокойно (66,33%), и лишь немногие завидуют (11,42%) или ненавидят (2,40%).

В целом, на социально-психологическом уровне молодые люди демонстрируют адекватность в коммуникативных практиках со своим окружением: 63,73% считают, что окружающие относятся к ним именно так, как они заслуживают, а по мнению 3,41% - даже лучше. Поэтому сами они также чаще всего испытывают к окружающим дружелюбие (66,33%) и практически не испытывают враждебности (0,80%) и зависти (0,40%). По данным опроса, микрогрупповую депривацию¹испытывает меньшинство респондентов. О том, что часто или постоянно испытывают ощущение того, что никому не нужны, утверждают всего 10,42% респондентов. Хотя, возможно, не всем испытывающим такое чувство приятно об этом говорить. Изредка же это ощущение испытывают многие – 43,69%.

В достижении своих жизненных целей молодые люди предпочитают не полагаться на государство, которое, по их мнению, либо вовсе не уделяет внимания их проблемам (32,67%), либо вспоминает от случая к случаю (32,46%), а также использует в своих целях (10,02%) и просто мешает жить (6,62%). Самым легитимным государственным институтом в глазах молодежи является Президент России, которому доверяют 27,25%. Кстати, большее доверие молодые люди демонстрируют именно к персонифицированным общественным институтам: 12,63% доверяют губернатору, 6,81% - главе местной администрации; уровень доверия остальным (СМИ, партиям, Государственной Думе, молодежным организациям, правоохранительным органам, церкви и др.) не превышает 6,21%.

Большинство респондентов на ценностном уровне демонстрирует индивидуализм и неопределенность в следовании социальным, прежде всего, правовым нормам. О вере, прежде всего, в самого себя заявили 57,31%, в удачу - 11,62%. Почти половина (46,09%) утверждает, что считает недопустимым совершение правонарушений даже для достижения своих целей. Допускают такую возможность 24,65% и, скорее всего, также допускают и 29,26% затруднившихся с ответом.

Таким образом, интерпретация результатов опроса позволяет сделать выводы о преобладании неявной исключенности молодежи из ряда социальных процессов, которая фактически не становится объектом рефлексии самой молодежи. Молодые люди демонстрируют преобладание в их жизненных стратегиях таких общезначимых ценностей, как семейное счастье (64,73% респондентов), карьера (45,29%), богатство (31,66%) и реализация своих способностей (30,46%). Важной является и возможность быть свободным и независимым в своих решениях и поступках (26,25% участников опроса). Боятся в жизни преимущественно потери близких людей 51,50% молодых людей и войны - 36,27%. Большинство опрошенных считает, что реализует свои планы в основном (60,32%) или в полном объеме (18,44%).

В то же время обращает внимание на себя внеинституциональный личностный характер способов достижения жизненных целей. Главными факторами их реализации большинство считает преимущественно личные качества - целеустремленность (65,53%) и работоспособность (53,31%), и лишь затем – хорошее образование (52,51%). Большинство молодых людей на ценностном уровне демонстрирует не то, чтобы надежду, но «веру в самого себя» и отчасти в удачу и слабость веры во все остальное (в том числе и в Бога – 9,02% верящих). Вообще, категория удачи, везения является достаточно значимой в саморефлексии молодежи.

Почти половина респондентов заявили о том, что хотели бы уехать за границу на постоянное место жительства либо не определились с ответом (31,46% и 17,84% соответственно), что характеризует слабость или отсутствие национально-культурной идентичности. Компенсационными механизмами исключения на макросоциальном уровне являются в той или иной степени микрогрупповая идентичность молодежи и доминирующее представление о значимости личной воли и активности в достижении жизненных целей¹.

Таким образом, различные группы молодежи в социальном пространстве любого общества располагаются между двумя крайними полюсами, которые допустимо определить как «лидерство» и «аутсайдерство». Те группы, которые тяготеют к первому, становятся сопричастными к магистральным тенденциям общественного развития. Напротив, концентрация вокруг полюса аутсайдерства усиливает маргинализацию молодежной среды.

При этом распределение молодежи между этими полюсами определяется не только (и не столько) показателями уровня жизни, но, в первую очередь, диспозицией личности. Именно в силу ее специфики молодые люди либо включаются в социально-преобразовательный процесс и – что особенно существенно – играют в нем конструктивную роль, либо исключаются из этого процесса.