Глава 25. Экологическая социология (о.Яницкий) § 1. Введение

Экологическая (или инвайронментальная, от английского environment — среда) социология как самостоятельная социологическая дисциплина возникла сравнительно недавно, хотя некоторые элементы социально-экологической теории были заложены еще в 1920-х гг. Р.Парком, Ю.Бэрджессом и другими теоретиками Чикагской школы [25, с. 256—257, 395—396, 411—413]. Однако только к началу 90-х гг. экологическая социология обрела статус особой дисциплины, что нашло свое институциональное выражение в создании в 1992 г. в Международной социологической ассоциации Исследовательского комитета «Среда и общество».

Развитие данной отрасли знания, и прежде всего ее теоретико-методологических оснований, тесно связано с развитием общества, изменением его целей и ценностей, сдвигами в общественном сознании. Возникновение и интенсивный рост экосоциологии на Западе зависели от перемен в самом западном обществе: роста значимости глобальных проблем, структурных сдвигов в экономике, энергетического кризиса 70—80-х гг., нескольких волн экологических движений, все большего распространения так называемых постматериальных ценностей. Не меньшую роль сыграли такие интеллектуальные прорывы, как серия докладов Римскому клубу, равно как и систематическая рефлексия западных социологов по поводу теоретических оснований собственной дисциплины. Советская и российская инвайронментальная социология не имела подобных предпосылок.

Вот главные обстоятельства, характеризующие ту атмосферу, в которой она формировалась в нашей стране. Первое — социологи не имели доступа к необходимой информации. Не только демографическая статистика, но и элементарные сведения о состоянии среды обитания были засекречены или отсутствовали вообще, включая и период перестройки (т.е. после 1985 г.).

Второе — любые конфликты на экологической почве квалифицировались господствующей идеологией как «происки врагов» или националистических сил. Все основные сферы жизнедеятельности общества были «скреплены» марксистско-ленинской доктриной неограниченного экономического роста и «удовлетворения постоянно растущих материальных потребностей». Практически это означало постоянный курс на экстенсивные и ресурсоемкие индустриализацию и урбанизацию, культивирование в общественном сознании представлений о неисчерпаемости ресурсного потенциала для экономического роста и удовлетворения геополитических амбиций.

Третье — идеология и политика «ликвидации корней» — советский вариант «плавильного котла» национальностей и культур. Раскрестьянивание, форсированная индустриализация, массовые репрессии и насильственные переселения целых народов, «великие стройки коммунизма», освоение целинных земель, содержание и постоянное обновление штатов гигантской армии и военно-промышленного комплекса, разбросанных по всей огромной территории СССР и за его пределами, — все это лишало десятки миллионов людей чувства национальной и территориальной идентичности, создавало у них установки безответственности и временщичества.

Четвертое — абсолютное «верховенство» общественных наук над естественными. Диалога между ними и тем более конвенциональных форм междисциплинарного взаимодействия просто не могло быть. Экономические и социальные факты трактовались с позиций исторического материализма как первичные, природные условия — как вторичные и второстепенные.

Пятое - слабость, неразвитость социологии как научного сообщества. Академическая социология была отделена от ведомственной, прикладной, и обе они — от «университетской» социологии, которая к тому же не давала систематического социологического образования. Иными словами, ядра, вокруг которого могли бы концентрироваться социологи, озабоченные проблемами среды и средового воздействия на человека, не существовало.

Наконец, партийно-государственные системы образования и пропаганды культивировали в общественном сознании технократические модели человека («человека-гиганта», «человека вездесущего», «человека расчленяющего и конструирующего») и тем самым создавали мощный антиэкологический, антисредовой импульс для массового сознания и общественного интереса. Не удивительно поэтому, что в структуре Советской социологической ассоциации не было исследовательской секции по проблемам экологической социологии.