Роли наблюдателя в процессе включенного наблюдения

Наблюдатель здесь – сторонний, как и в невключенном наблюдении, но испытуемые обычно не знают о целях наблюдения. Исследователь придумывает какую-то легенду, которая объясняет его присутствие на месте события.

Для наблюдателя-участника как бы «наблюдение сопутствует наблюдению», например, в процессе интервью или эксперимента. Эту роль журналист примеряет на себя постоянно.

Участник-наблюдатель не скрывает своих целей, и те, кого он наблюдает, знают об этом. В течение длительного наблюдения участники ситуации привыкают к присутствию наблюдателя и нередко перестают его замечать.

Участник действует при полном включении в ситуацию; обычно при этом скрываются истинные цели наблюдения и исследователь или журналист становится полностью членом наблюдаемой группы. Если это длится долго, наблюдатель может потерять объективность, у него возникают свои взаимоотношения с членами группы, свои предпочтения.

Классический пример такого наблюдения продемонстрировал американский социолог, сотрудник Гарвардского университета У. Уайт, который в течение трех с половиной лет (1936–1939) изучал преступные группы эмигрантов из Италии, поселившись в их трущобах. В результате появилась книга «Общество на углу улицы».

В журналистике такой прием называется «Журналист меняет профессию», о чем уже шла речь. Нередко писатели и журналисты пользовались наблюдением, которое сродни социологическому. Многие очерки Горького, Писемского можно назвать социологическими, так же как и «Остров Сахалин» Чехова, «Записки из мертвого дома» Достоевского^*.

Журналистский прием, который называется «Журналист меняет профессию» близок к социологическому. Это метод, который социологи называют включенным наблюдением. Михаил Кольцов работал таксистом, написав об этом интереснейший очерк. Журналист «Известий» Анатолий Гудимов часто менял профессии. В результате появилась книга «Тайна чужой профессии». Широко известна история немецких журналистов, которые, загримировавшись под рабочих-эмигрантов, работали в немецкой шахте, деля с ними все тяготы их работы и быта. И сейчас журналисты нередко пользуются методом включенного наблюдения.

Что входит в структуру предмета наблюдения? Это полезно знать и журналисту, и социологу. Наблюдать, как считает В. А. Ядов, можно:

- общую характеристику социальной ситуации, сферы деятельности (производство, политика, семейная жизнь, структура свободного времени и т. п.);

- правила и нормы, регулирующие состояние объекта в целом, степень саморегуляции объекта наблюдения;

- характеристики типичности наблюдаемого объекта относительно других объектов в данной ситуации (экологическая среда, область жизнедеятельности, состояние общественного сознания и т. п.);

- субъектов и участников социальных событий (различные социально-демографические группы), их взаимоотношения (официальные и неофициальные);

- цели деятельности и социальные интересы, общие и групповые интересы, официальные и неформальные, согласованность или конфликт интересов;

- структуру деятельности: стимулы, мотивы, средства для достижения целей (по содержанию и по моральной оценке), по интенсивности деятельности (продуктивная, репродуктивная, напряженная, спокойная), результаты (материальные и духовные продукты);

- регулярность и частоту наблюдаемых событий.

Богатейший материал для наблюдения, который может быть использован и журналистами, пишущими о войне, дают перечни вопросов для исследований, которые оставили нам известные российские социологи еще в ХIХ – начале ХХ вв. Познакомимся с одним из фрагментов подобных программ. Г. Е. Шумаков, ученый-медик (1873–1927), один из основателей отечественной психиатрии, участвовал в русско-японской войне 1904–1905 гг., был лечащим врачом. Он составил очень интересные вопросы к изучению состояния участников русско-японской войны^*.

Каково душевное состояние: при получении приказа о выступлении с бивака в бой; при движении вне сферы огня; при движении и стоянии под огнем ружейным (дальним, ближним, залповым, пачками и т. п.), пулеметным (как влияет ритмическое действие пулемета), артиллерийским (шимозами, шрапнелями, бомбами и т.д.). Влияние звука полетов снарядов, их разрывов, отравления газами и т. д. Влияние сосредоточенного огня, по площадям, в боевой части, в резерве, в обозе. Душевное состояние при действии нашей артиллерии и неприятельской.

При штурме и штыковом ударе; при успехе и неуспехе, при ясной задаче и неизвестности; при долгой стоянке на месте; при голоде, недоедании, недосыпании, жажде и т. п.

При обороне: влияние укреплений, окопов, искусственных препятствий (ближних, дальних), местных предметов, закрытий, бойниц, фугасов и т. п. При получении сведений об отходе, при фланговом (тыльном) огне.

Состояние духа после ранении и потерь (первых и последующих). Состояние после боя. Ожидание следующего боя.

Стихийный порыв вперед, как и чем был вызван. Паника во время боя, причины возникновения и меры прекращения.

Действие на состояние духа религиозных чувств, любви к родине, чувств долга, самолюбия, стыда, взаимной выручки, наград, дисциплины, взысканий и т. п. Влияние алкоголя на душевное состояние в бою – до и после него» (с. 633).

Поразительное знание военной ситуации позволило до мелочей предусмотреть исследователю условия, которые могут влиять на душевное состояние воинов. Разве не полезно было бы журналисту, который едет в горячие точки, с такой же подробностью набрасывать себе план наблюдений?

Не менее интересный раздел программы наблюдения связан с самонаблюдением и с наблюдением поведения других во время военной обстановки. Приведем выборочно некоторые элементы плана:

Что чувствовал сам и переживал (по сравнению со спокойным состоянием):

1. Как текли мысли, скоро или медленно и какие именно (одна навязчивая или несколько быстро сменяющихся, никаких мыслей, касались они данной обстановки или нет).

2. Какое было настроение (приподнятое, безразличное, подавленное и т. д.).

3. Как себя чувствовал (грустно, весело, злобно, испытывал ли страх, было ли жутко).

4. Что делал (сидел, стоял, ходил, лежал) и почему: бессознательно или сознательно. Влияние примера других. Влияние получаемых известий или слухов.

5. Не было ли невольных движений, схватывания за голову, за сердце, за шею, за живот, за ноги и т. п.). Сознавалась ли опасность, в какой мере и когда именно.

Это замечательный пример разработки программы наблюдения во время военных действий (в экстремальной ситуации), когда, казалось бы, незаметные и незначительные на первый взгляд действия или состояния могут очень многое сказать наблюдательному человеку о состоянии людей.

Документы наблюдения – карточки, протоколы, таблицы, дневники, фото-, кино-, аудиозапись. Часто карточка наблюдения выглядит как таблица, где по вертикали обозначены временные отрезки (например, 0–30, 31–60 мин или 0–10, 11–20 и т. п.), а по горизонтали – признаки, которые подлежат наблюдению.

Или по вертикали – отрезки воспринимаемого текста, телепередачи, которую смотрят наблюдаемые, а по горизонтали – тип их реакций. Реакции могут быть такие: проявление внимания, заинтересованность, отсутствие интереса, скука, оживление, смех, комментирование, обсуждение с другими членами группы, явное одобрение, неодобрение, нейтральное отношение и т. п.

В карточке эти позиции могут быть обозначены цифровыми или буквенными символами. При этом могут также фиксироваться реакции у отдельных членов наблюдаемой группы, пронумерованных по количеству членов группы. Если реакции одинаковые, то ставится просто крест на пересечении граф. Таким образом, карточка наблюдения может принять следующий вид (табл. 12).

Таблица 12

Карточка наблюдения

Конечно, могут быть и другие формы регистрации наблюдений, в том числе видеокамера, что тоже сродни журналистскому наблюдению.