Проблема инкорпорирования культурного капитала школьниками в рамках получения среднего образования

Культурный капитал в своих работах рассматривали Бурдье, Радаев, Зарицкий, Голиков, Голоденко, Балакирева, Валькована, Нестик и др. П. Бурдье, один из самых крупных исследователей форм капитала, о культурном капитале говорит следующим образом: «бoльшую часть свойств культурного капитала можно вывести из того факта, что в своем основном состоянии он связан с телом [the body] и предполагает некое инкорпорирование [embodiment]» [1]. В. Радаев, говоря о культурном капитале, выражает свои мысли, в основном, с помощью понятий и определений, разработанных французским социологом. Радаев интерпретирует культурный капитал посредством рассмотрения последнего через его два состояния, а именно, состояния объективации и инкорпорации. В инкорпорированном состоянии, говорит Радаев, этот капитал воплощается в практическом знании, а в своем объективированном состоянии – выступает в виде «культурных благ» [2]. По словам Дэвида Тросби, культурный капитал может существовать в двух формах – материальной и нематериальной. Следует сказать, что концепция культурного капитала Тросби – это, прежде всего, экономическая концепция культурного капитала, и ученый в большей мере акцентирует свое внимание не на операционализации понятия «культурный капитал», а на проблематике взаимосвязи культурной ценности с ценностью экономической [3].

В данной работе культурный капитал рассматривается нами, прежде всего, как результат личностного опыта, осознанно и целенаправленно приобретаемого индивидом в процессе его социализации, способный к участию в процессах конвертации и аккумуляции. Культурный капитал, по нашему мнению, является основополагающим и наиболее ценным капиталом во всем капитальном ансамбле индивида. Разумеется, инкорпорация культурного капитала – процесс длительный и очень трудоемкий, предполагающий наличие «правильных» установок, воли и желания. Инкорпорированный культурный капитал легко узнаваем. Он проводит границу между «своими» и «чужими». Но культурный капитал – это не только так называемый «код», дающий человеку возможность свободного общения с представителями его общества и культуры (язык, жесты, символы, правила и манеры поведения), это также ключ, открывающий перед индивидом двери в его референтные группы.

Признаками культурного капитала, как нам кажется, являются: нравственность, образованность и стремление к самосовершенствованию.

Нравственность определяется через совокупность следующих индикаторов: 1.1. нравственное сознание (знания о добре, чести, порядочности, совести и т.п.); 1.2. нравственные чувства (вежливость, доброта, честность, достоинство, совестливость, ответственность и т.д.); 1.3. принятие общечеловеческих ценностей и идеалов (ценность человеческой жизни, любовь к природе и т.д.); 1.4. активное неприятие норм поведения и привычек, противоречащих принятым правилам и нормам поведения в рамках родной культуры.

Образованность определяется посредством следующих индикаторов: 2.1. грамотная речь; 2.2. осведомленность об общей ситуации в своей стране и мире в целом; 2.3. владение знаниями, полученными в рамках школьного образования; 2.4. наличие квалификации в узкой сфере.

Стремление к самообразованию: 3.1. изучение научной, научно-популярной, учебной, художественной и другой литературы; 3.2. просмотр или прослушивание образовательных передач; 3.3. посещение конференций, семинаров, лекций, специальных курсов и т.д.; 3.4. посещение галерей, музеев, выставочных залов, театров и т.д.; 3.5. ознакомление с достопримечательностями (своего города, страны, других стран); 3.6. самостоятельная творческая деятельность в той или иной сфере в силу своих способностей и умений.

Культурный капитал в современном украинском обществе, так же как и в любом другом, является ценным и востребованным в разных сферах человеческой жизнедеятельности. Это обусловлено самой спецификой современного информационного социума, отличительными чертами которого являются увеличение роли информации и знаний в жизни общества. В отличие от общества индустриального (в котором превалировали рабочие как основная рабочая сила), в современном обществе более всего ценится умственный, интеллектуальный труд. Общество нуждается в образованных людях, свободно и легко работающих с информацией и символами. Поэтому социальный статус индивида и его положение в обществе зачастую зависит от качества его образования, и, соответственно, от уровня его культурного капитала.

Получению этого статуса украинскими школьниками, на наш взгляд, мешает искаженное восприятие места и роли инкорпорированного культурного капитала в их собственной жизни. Вследствие этого наблюдается малая степень заинтересованности и вовлеченности школьников (а после – студентов) в образовательный процесс и, следовательно, обретение ими культурного капитала лишь частично (иными словами – приобретение только институционального культурного капитала). Если рассматривать требования школьников к своей будущей профессии в соответствии с теорией потребностей Маслоу, то, на наш взгляд, их доминирующими потребностями являются потребности в безопасности (условия, безопасность труда, гарантии занятости, наличие социального пакета), а также потребность в признании и уважении (желание иметь высокий статус, престиж, авторитет). При этом потребность в самовыражении и реализации своих творческих способностей является не столь важной.

В дальнейшем следует сосредоточиться на исследованиях искаженного восприятия школьниками места и роли инкорпорированного культурного капитала в их собственной жизни, что позволит разрабатывать социальные технологии для коррекции существующих практик.

Литература: 1. Бурдье П. Формы капитала /Бурдье П. //Экономическая социология [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.ecsoc.msses.ru. 2. Радаев В.В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация/ Радаев В.В.//Экономическая социология [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.ecsoc.msses.ru. 3. Throsby D. Economics and Сulture. Cambridge: Cambridge University Press, 2001 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://publishing.eur.nl/ir/repub/asset/784/TOWSE+EBOOK_pages0178-0181.pdf

Ролёнок Андрей

Европейский гуманитарный университет

(Литва, г. Вильнюс)

«Космополитическая Европа»: пределы «методологического национализма» в общественных науках

Объектом данного исследования является идея «космополитической Европы» как способ тематизации европейской культурной идентичности; предметом – соотношение «методологического национализма» и «методологического космополитизма» в общественных науках.

Цель – проанализировать соотношение «методологического национализма» и «методологического космополитизма» в общественных науках и определить условия возможности / границы конструирования европейской идентичности как космополитической.

В данном исследовании мы попытаемся ответить на следующие вопросы: действительно ли необходимо отказаться от методологического национализма в пользу методологического космополитизма? Что значит подобный отказ для концептуализации европейской культурной идентичности и европейской интеграции? Действительно ли национализм в общественных науках и социальной жизни перестал быть значимой системой символических координат и схемой идентификации?

По нашему мнению, Европу следует мыслить амбивалентно – «методологический космополитизм» предполагает и даже порождает «методологический национализм». Нет никакого глобального метанарратива, повествующего об исторически необходимом преодолении / снятии национализма как методологического анахронизма или нации как исчерпанной / изжитой схемы идентификации. И космополитизмы, и национализмы являются продуктом модернити, понятой амбивалентно (З.Бауман) и плюрально (Ш.Айзенштадт).

В данной работе под «методологическим национализмом» понимается такой подход, согласно которому общество отождествляется с нацией и анализируется в связке с системой национальных государств и в терминах национальной государственности. Национальное государство становится в этой аналитической схеме «контейнером» общества. Мы опираемся на трактовку Ульриха Бека. «Методологический национализм», согласно У. Беку, является также метатеорией идентичности или «территориальной» теорией идентичности, опирающейся на практику «исключающей дифференциации»: для конструирования нашей идентичности необходимо выделение/вычленение того, что нам чуждо (Другого), для формирования самосознания и социальной интеграции необходимо пространство, защищенное (ментальными) барьерами.

В современной социальной теории наличествует версия теоретизирования, претендующая на пересмотр подобных методологических оснований. Имя этого дискурса – космополитизм. Он исходит из предположения, что космополитическими стали сами условия человеческого существования. Актуализации / возрождению космополитического дискурса способствовали процессы глобализации. Глобализация (особенно глобализм) сделала тезис о глобальной взаимозависимости самоочевидным, а жизнь в едином мире – реальной. «Контейнерная теория общества» была поставлена под сомнение, а некоторые радикальные социальные теоретики спешно объявили о «конце национального государства»: если «национальное» более не может быть неопровержимым основанием исследования общества, то следует обратиться к транснациональному, космополитическому мышлению.

«Методологический космополитизм» первично негативно определяется как критика «методологического национализма». Исходя из перспективы «методологического космополитизма», следует преодолеть следующие принципы «методологического национализма»: 1) подчиненность общества государству, 2) противопоставление национального и международного, 3) экстраполяция методов анализа национальных общества на анализ глобального, 4) бинарность в понимании культурной множественности, 5) «исключающая дифференциация» в интерпретации различий.

Такие современные социальные теоретики, как Ульрих Бек, Зигмунт Бауман, Юрген Хабермас, рассматривают последствия эпистемологической трансформации («космополитизации») на примере Европы (проблемы конструирования европейской идентичности). Указанные авторы солидарны в диагностике современного состояния ЕС как космополитического или транснационального проекта. Основой данного проекта является понимание Европы как культуры разнообразия, как «инклюзивной дифференциации» («и то, и другое»). «Космополитическая Европа» – это сообщество разнообразных наций (человечество), мирно существующих друг с другом за счет признания автономии, готовности к диалогу и радикальной открытости самого проекта европейской интеграции.

Нетрудно заметить, что подобное описание противоречит реальности ЕС: 1) увеличение рейтингов ультраправых партий в ЕС (например, Франция, Финляндия, Италия), 2) профсоюзные протесты, направленные на ужесточение миграционной политики и защиту рабочих мест от иностранцев, 3) отказ принимать беженцев во время «арабской весны» 2011 года, 4) депортация цыган во Франции, 5) провал общеевропейской бюджетной политики (Ирландия, Греция, Италия, Испания, Португалия). Список примеров можно продолжать. Но факт остается несомненным. Дискурс космополитической Европы порождает дискурс национализма – политики, интеллектуалы, простые граждане вновь говорят о необходимости защиты национального суверенитета от «Большой Европы» (особенно это заметно во франко-германской попытке внести изменения в механизмы финансовой регуляции в рамках ЕС, желании временно лишить Грецию финансовой независимости в пользу ЕС).

Следовательно, «космополитическая Европа» – это, скорее, актуальный интеллектуальный тренд в рамках современной европейской социальной теории. Будучи продуктом европейского контекста, он идеализирует собственный опыт европейских интеллектуалов, свободно и с легкостью путешествующих по Европе и за её пределами. «Космополитическая Европа» – это порожденное интеллектуалами-европейцами самопонимание Европы.