Юмор как политическая технология в обществе «частичной карнавализации»

«Человек – это смеющееся животное»

Из древних

В силах человека не только пассивно реагировать на интуитивно найденное комическое, но и продуцировать его. Существует несколько теорий юмора в рамках гуманитарного знания (формулировка «гуманитарное знание» выбрана неслучайно: юмор в равной степени является объектом психологии, культурологи, эстетики, социологии) – фрейдистская «теория облегчения», «теория несоответствия», «теория превосходства». Обозначенные подходы к пониманию феномена юмора следует рассматриваться комплексно: мы шутим – и в этом проявляется наше «творчество как сублимация психосексуальной энергии» [2]; мы шутим – и этим подсознательно подчеркиваем собственное превосходство; мы шутим – и обличаем несоответствие реальности идеалу или общепринятым ожиданиям. В любом случае юмор выполняет ряд социально и политически значимых функций: 1) способствует «разрядке» – снятию напряжения в группе; 2) актуализирует те или иные проблемы, признаваемые в качестве общественно значимых; 3) интегрирует группу, конструируя образ «чужого» (объекта высмеивания); 4) выполняет «метаэтическую функцию» определения зла, пороков, несправедливости. Исходя из этого, далеко не исчерпывающего, перечня функций юмора, становится очевидным его потенциал в качестве политической технологии.

И если исторически юмор был, скорее, десакрализирующим власть инструментом (наиболее ярко это проявлялось в праздниках и карнавалах, или, по М.Бахтину, «народно-смеховой культуре» [1]), то сейчас юмористическая технология может в равной степени использоваться как властью, так и оппозицией. В медиа-обществе, подверженном «частичной карнавализации» (категория, введенная Умберто Эко: «проникновение карнавальной логики во все сферы жизни общества: другими словами, традиционное деление на будни и выходные, рабочее время и время отдыха, публичное и личное пространство постепенно нивелируется, растворяясь в «логике карнавала» [3, с.151]), власть уже не претендует на «классический» сакральный статус, стремясь в «виртуальном теле» вождя сочетать два принципиально разных типа сакральности – «традиционную» и «карнавальную». В роли катализаторов такой трансформации выступили СМИ, социальные сети, сам режим либеральной демократии, в рамках которого политические лидеры вынуждены путем различных спекуляций и манипуляций поддерживать образ «своего парня». В обществе «частичной карнавализации» либеральная демократия и публичная политика (при условии достижения определенного уровня научно-технического прогресса) – всегда карнавал, шоу, театр. Политика как специфическая деятельность по принятию решений всегда остается за кулисами, в то время как на сцене – «карнавальная политика».

Субъект и объект политического юмора могут совпадать (самоирония, «шутовство»), противостоять (высмеивание) или, не совпадая, быть нейтральными по отношению друг к другу [4]. Очевидно, что третий «чистый тип» является наименее реалистичным, так как любой весомый в информационном поле ресурс сразу же становится объектом повышенного интереса со стороны борющихся за власть политических субъектов. К примеру, было бы интересно проследить влияние передачи «Вечерний квартал» (самый рейтинговый отечественный комедийный TV-проект последних трех лет) на представления о политическом пространстве у телезрителей. Крайне сложно отследить реальное влияние (в первую очередь потому, что сами объекты подобной манипуляции не отдают себе в ней отчет) подобных технологий, но нынешняя власть свой интерес к проекту давно обозначила (позиция «ВК» с 2006 года достаточно четко обозначилась как «сарказм и гротеск для всех, ирония – для «Партии регионов»). К слову, Харьков находится «в авангарде» внедрения технологий политического юмора: еще с 2006 года каждая кампания сопровождается множеством комедийных анимационных роликов, нацеленных на культивацию выгодных политических мифов и дискредитацию оппонентов. Однако исследования и результаты выборов показывают, что подобные приемы с обеих сторон совершенно неэффективны: «Единственный существенный подъем рейтинга, связанный с политическим юмором, случился как раз у «жертвы» технологии – а именно, у Михаила Добкина после нашумевшего ролика» [4]. А у бывшего главы организации «Городской Дозор» Владислава Протаса после опубликования аналогичного по своей сути ролика рейтинг катастрофически упал. Иными словами, существует тонкая грань, которую должен чувствовать публичный политик и его технологи, тщательно отслеживая новые ожидания жаждущего зрелищ электората.

Литература: 1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. – М.: «Художественная литература», 1990. – 543 с. 2. Фрейд З. Остроумное и его отношение к бессознательному / Малое собрание сочинений. – СПб.: Азбука-классика, 2010. – С. 237-332. 3. Эко У. Полный назад: Горячие войны и популизм в СМИ. – М.: «Эксмо», 2007. – 592 с. 4. Украинская политика: смех и грех. – Интернет-ресурс. – Режим доступа: http://lb.ua/blog/vlast/115866_polit.html.

Авксентюк Тетяна

Національний технічний університет України «Київський політехнічний інститут»

(Україна, м. Київ)