Глава 9

Московский проспект

Московский проспект — самая длинная улица Харькова, его протяженность составляет более 18 километров. Многих удивляет: почему это Московский проспект ведет прямехонько на Ростовскую трассу? Однако так было не всегда. Дорога на Москву совсем немного шла по нынешнему проспекту, а потом, возле Харьковского моста, пово­ра­чивала на север. Собственно, этот участок и назывался рань­ше Московской улицей.

Московская улица была застроена небольшими домами, в которых располагались многочисленные кафе, кинотеатры и магазины. В витрине магазина Яковлева висели часы, под которыми назначались свидания и откуда традиционно начинались все прогулки харьковских влюбленных.

Еще ниже находилось крошечное кафе Натера, дочь которого Рая считалась первой харьковской красавицей. А на перекрестке Московской улицы и Петровского переулка (пе­реулок Короленко) стоял винный магазин француза Лемера. Во время последней войны этот дом был разрушен и под ним нашли тайный винный погреб, где хранились коллекционные вина.

И конечно, нельзя не вспомнить заведение кондитера Пок­ка, изобретателя знаменитого торта «Делис». Правда, я уже с трудом могу представить вкус этого лакомства, однако старожилы утверждают — еще долгое время после смерти Покка самые вкусные «Делисы» были именно у нас, в Харькове. Двухэтажный дом на углу Слесарного переулка при­надлежал музыканту И. М. Витковскому, ученику великого Й. Гайдна, из чего можно сделать вывод, что богема во все времена жила очень бедно.

Заканчивалась Московская улица, как я уже говорил, Харьковским мостом, а между ним и Горбатым мостом высилось здание Малого театра. То есть у нас, как у всякой уважающей себя столицы, был свой Малый театр.

Следующий участок Московского проспекта назывался Старо-Московской улицей и начинался со здания первой харьковской гимназии (Индустриально-педагогический тех­никум). В свое время деятельность гимназии вызвала дикий приступ гнева у императора Николая I, приказавшего посадить ее директора на гауптвахту.

Однако мракобесу, самодуру и крепостнику не удалось подавить прогрессивные тенденции в харьковской педа­гогике. Об этом свидетельствует хотя бы то, что в этой гимназии получил образование один из величайших российских ученых, автор теории ноосферы академик В. И. Вер­надский.

Выпускниками стоявшего на Скобелевской площади (площадь Руднева) реального училища (сегодня — Харьковский национальный технический университет сельского хозяйства) были такие известные люди, как украинский писатель Борис Гринченко и архитектор А. Я. Ландман, автор здания КГБ на Лубянке.

Но вернемся к борьбе с проклятым самодержавием. Харьковчане включились в нее еще в 1800 году, когда на двери Вознесенской церкви, что высилась на нынешней площади Фейербаха, появился пасквиль на Павла I. Взбешенный император приказал бить кнутами каждого десятого харьковчанина, город уничтожить, а жителей сослать в Сибирь.

К счастью, императора вовремя убили, а воцарившийся Александр I простил пасквилянта — некоего унтер-офицера Мишкова. В общем, харьковчане разбудили декабристов, те — Герцена, а дальше вам известно: к власти пришли коммунисты.

На площади Руднева до сих пор стоит дом, где они лю­били собираться. Кто только не перебывал в здании штаба Южной армии (ныне военная прокуратура и другие военные учреждения) — Сталин, Ворошилов, Фрунзе, Дзержинский и десятки других известных большевиков. В 1941 году здесь разместился штаб 18-й армии. Да, той самой, где начальником политотдела был Леонид Ильич Брежнев. Мне остается добавить, что 18-я армия была сформирована в основном из харьковчан.

Но гораздо дороже харьковчанам другой, обыкновенный домик, в котором полтора века назад разместился первый харьковский телеграф (площадь Фейербаха, № 15).

И все же при всей своей нелюбви к большевикам я не могу сказать, что до революции все в Харькове было идеально, а после семнадцатого года все сразу же стало плохо.

Да, при харьковском губернском земстве, что стояло воз­ле здания нынешнего облсуда, агрономов было больше всего в империи; красавице-ночлежке близ площади Восстания (Пролетарская ул., 4) могут позавидовать многие сегодняшние новоселы, а в великолепном Народном доме неоднократно выступал Ф. Шаляпин и преподавал родной брат знаменитого режиссера К. С. Станиславского.

Но и большевики не сидели сложа руки. Вместо снесенного ветхого Народного дома вырос великолепный Чер­вонозаводский театр (ДК ХЭМЗ), в бане возле проходной завода «Серп и Молот» открылся первый в нашем городе плавательный бассейн (кстати, его автор В. И. Богомолов известен возведением шпилевых небоскребов, определяющих сегодня облик Москвы), а на Красном Луче построили первую школу-десятилетку, позже бестолково перестроенную в клуб «Юность».

И естественно, если мы заговорили о Харькове, Московском проспекте, о первых пятилетках, нельзя не вспомнить, что на этой магистрали сконцентрированы крупнейшие харьковские предприятия.

Это и знаменитый ХТЗ; крупнейший в бывшем СССР станкостроительный завод; долгое время самый большой в мире турбинный завод; ХЭМЗ, на котором в 1937 году был построен самый крупный электрогенератор в мире; «Кондиционер», чья продукция была установлена в Кремлевском двор­це съездов и телерадиокомплексе «Останкино». Это то­же наша история, которой мы вправе гордиться.

Старо-Московскую продолжала Корсиковская улица, или, если вам угодно, проспект Сталина. Тем более что здесь стоял огромный памятник этому вождю. Свысока взирал он на старые корпуса завода Гельферих-Саде («Серп и Молот»), декрет о национализации которого был подписан лично Лениным. Но речь не об этом.

Фабрикант Гельферих построил первый в Харькове стадион (сегодня — стадион «Серп и Молот»), на котором в 1911 году футбольная команда Харькова обыграла в своей первой международной встрече заезжих англичан. И здесь же в начале 1920 годов харьковский клуб «Маяк» выиграл первый международный матч уже советских футболистов и прославился на всю страну.

К сожалению, эти славные достижения сегодня почти утрачены. А некоторых наших футболистов, видимо, нужно лишить прописки, чтобы они не позорили Харьков. А может, им просто нужен толковый наставник, который бы по­мнил старые традиции и, таким образом, обеспечил преемственность поколений?