Глава 24

Планы Харькова

Сначала Харьков развивался довольно сумбурно, что и зафиксировал первый план нашего города, составленный еще в ХVII веке инженером И. Радзевусовым для оборонных нужд. При внимательном изучении карты можно увидеть, какой широкой была река Лопань, а в нижней части плана даже проглядывается легендарная Нетечь.

Первый план перспективного развития Харькова был создан архитектором А. Квасовым в конце ХVIII века. Здесь впервые была сделана попытка как-то упорядочить застрой­ку улиц, выровнять их, заставить пересекаться под пря­мыми углами. Наглядный пример — сохранившаяся планировка района между вокзалом и центром. Чего стоило до­биться этого харьковским губернаторам — отдельный раз­говор.

В конце ХIХ века, когда план Квасова окончательно устарел, был составлен новый проект развития Харькова, где учитывались постройка канализации, водопровода, промыш­ленные зоны, прочие реалии капиталистического Харькова, и были спланированы районы нынешних улиц Тринклера и Плехановской.

Последний дореволюционный план Харькова был составлен в 1916 году архитектором А. М. Гинзбургом. Эту карту считали утраченной и только совсем недавно ее обнаружили в библиотеке конгресса США. План весьма подробный — тут указаны все церкви, интересные архитектурные сооружения и даже кому принадлежали те или иные земельные участки. Впрочем, сам составитель писал в прилагаемом указателе: «Небольшие погрешности вполне возможны и объясняются чрезвычайными трудностями при собирании данных вследствие недоброжелательности и подозрительности жителей окраин». Потом, как вы знаете, жители окраин переехали в высокие кабинеты, а недоброжелательность и подозрительность по отношению к тем, кто пытается рассказать людям об их городе, остается нормой жизни.

С 1923 года и до сих пор все подробные геодезические планы Харькова являются тайной. С этого кормится большая армия чиновников, единственной задачей которых является фальсификация масштабов на картах и искажение сетки улиц.

После революции архитекторы работали в двух направлениях: создание экспериментальных поселков, где они пытались воплотить передовые идеи того периода (районы ХТЗ, Красный Луч и др.), и попытка реконструировать центр Харькова, тогдашней столицы Украины.

Авангардисты планировали снести колокольню Успен­ского собора и построить там небоскреб, проложить на месте Благовещенского собора линию трамвая, построить в центре огромный мост, где бы пересекались магистрали с запада на восток и с севера на юг. Слава богу, они вовремя переключились на создание первого в СССР делового центра в районе площади Дзержинского и проектирование прилегающего района.

В начале тридцатых годов в Харькове был организован институт «Гипроград» — уникальный коллектив талантливых архитекторов. Они создали первый комплексный план развития Харькова. Плана такого уровня не имел ни один город в мире, но... столица переехала в Киев.

После войны Харьков восстанавливали под руковод­ст­вом архитектора А. М. Касьянова, стараясь максимально ис­поль­зовать сложившуюся ситуацию для расчистки центра города от старой застройки. Иначе говоря, ее не восстанавливали, а сносили, и я не уверен, что это всегда было во благо. Широкие магистрали — это, конечно, хорошо, зелень в центре города — прекрасно, но историческая застройка еще ценней.

После смерти Касьянова завязалась упорная борьба между сторонниками сохранения центра путем создания транспортного кольца вокруг него и теми, кто требовал сноса всей этой «рухляди», создания пробивок для автомагистралей через центр и строительства ультрасовременного города.

К середине шестидесятых верх взяли последние. Генплан 1966 года предусматривал сооружение мощных магистралей в центре Харькова, рытье тоннеля под Университетской горкой; был запрещен ремонт зданий в центре, которые начали стремительно приходить в упадок; развернулось строительство Салтовского жилого массива.

В генплане 1980 года эти перегибы поклонников транспорта попытались исправить. Мы снова вернулись к кольцевой структуре — грузовики пустили в объезд центра, акти­визировалось строительство кольцевой дороги, однако город продолжает растягиваться от Алексеевки до Рогани — вдоль железнодорожной магистрали Москва—Донбасс. Растягиваются коммуникации, увеличивается расстояние от работы до дома, а огромные пространства возле центра занимают трущобы и какая-то деревенская застройка.

И это на фоне того, что Киев упорно выделял денег меньше, чем требовалось нашему городу для нормального развития, а сэкономленные таким образом средства присваивал себе. Подобная практика продолжается, между прочим, и сейчас.

Генеральный план 1986 года, где предусматривалось стро­ительство нового аэропорта, зоопарка, современного автовокзала и многих других, крайне необходимых городу объектов, умер, едва родившись, ибо он базировался на старых формах хозяйствования.

Архитекторы в панике — в городе процветает анархия и самострой, причем в наших советских, наиболее уродливых формах. А ведь архитектура — это город, в котором мы живем. Воюя с ней, мы воюем сами с собой.

И все-таки архитекторы не сидят сложа руки. Мы видели уже готовые проекты гостиницы возле метро «Киевская», до­ма фирмы «Эпос» на улице Шевченко (золотая медаль на выставке в Минске); ознакомились с тем, как будет застраиваться Московский проспект в месте пробивки в центре, что строится сегодня возле школы на улице Красина, и со многим другим, чему надо будет посвятить отдельный сюжет.

И я понял одну маленькую истину — у настоящих харьковчан всегда есть свой личный генеральный план — план возрождения Харькова.

1992—1996, 2007 гг.