Глава 7

Екатеринославская улица

Маленький сквер в начале Екатеринославской улицы (Полтавский шлях), кроме пивной, знаменит тем, что тут находилось здание первой Харьковской оперы. Именно его вспоминал великий композитор Чайковский, когда писал в письме своему брату: «Проходя вечером мимо театра, я увидел, что на сегодняшний день объявлен «Евгений Онегин». Мне очень захотелось остаться, тем более что Харьков мне вообще симпатичен».

Рядом сохранился дом гостиницы «Россия», где в начале века открылся первый в Харькове кинотеатр братьев Боммер (кинотеатр имени Дзержинского).

На месте небольшой площади, на которой стоит памятник Свердлову, было в свое время озеро, превращенное позже в бассейн, — тут плавали лебеди. Так что все окружавшие площадь здания стояли на берегу водоема и в числе этих домов здание Харьковского театра юного зрителя.

Как-то, будучи на гастролях, наш ТЮЗ представлял пьесу про Айболита. Где-то ближе к середине пьесы добрый доктор, прижатый к морю злобным Бармалеем, кричал: «Дельфины! Дельфины! Плывите — спасите!» На крик из-за кулис выходили три здоровенных актера, держа в руках картонных дель­финов, и хором отвечали ему: «Мы дельфины — мы приплыли». Ну и выручали Айболита из беды.

Понятное дело, что в нужный момент все три «спасителя» оказались пьяны. И когда Айболит воззвал: «Дельфины! Дельфины! Плывите — спасите!», на его крик, волоча по по­лу картонного дельфина, вышел только один актер. Не спеша поставил рыбу на хвост, облокотился на нее и пролепетал: «М-мы дельфины, м-мы приплыли...» В ту же секунду дельфин сломался, и бедняга упал на сцену под гомериче­ский хохот зала.

Но вернемся к водоему. После Гражданской войны бассейн оказался завален дохлыми кошками и собаками, и его засыпали, дабы не разводить лишнюю грязь. А грязью, как, впрочем, и пылью, наш город славился. Полтора века назад местные остряки уверяли, что Харьков постоянно превращается из песочницы в чернильницу и наоборот.

В 1837 году на Екатеринославской увязла в грязи карета самой великой княгини Екатерины Павловны, и той пришлось пересесть в другой экипаж. А Виссарион Белинский отмечал, что «дождь обратил харьковскую пыль в порядочную грязь», однако это не испортило настроения литератору. Дело в том, что Белинский страшно страдал от холода, а после дождя появился первый комар, и сия примета обещала потепление. Великий критик, увидев комара, пришел в совершеннейший восторг и прихлопнул несчастное насе­комое...

Хотя на Екатеринославской жила одно время знаменитая террористка Вера Фигнер и, согласно легенде, располагалось посольство батьки Махно, это была улица не революционеров, а зажиточных купцов.

В качестве примера можно привести дом купца Муравье­ва (угол Ярославской и Полтавского Шляха, дом № 23), или дом купца Хлебникова (№ 26), владелец которого после революции «перековался» и стал директором музыкального училища.

О музыке. В доме № 30 в XIX веке располагалось музыкальное общество, а до того здесь был дом генерал-губернатора С. А. Кокошкина, при чьем правлении Харьков совершенно преобразился и стал одним из лучших губернских городов. Именно Кокошкин проложил шоссе на Холодную Гору, поднял берега наших рек, замостил улицы, привел в порядок освещение, срезал Университетскую горку, которая раньше безобразными оврагами спускалась прямо к Лопани. Думается, это достойный подражания пример для наших городских властей.

Харьков был очень дорогим городом, и квартиры, как это ни парадоксально, стоили здесь гораздо дороже, чем в Петербурге, не говоря уже о Москве. На Екатеринославской, в одной из таких дорогих квартир, жил плененный во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. комендант знаменитой турецкой крепости Плевна известный полководец Осман-паша. Он довольно часто появлялся в городе, посещал клубы и театры. Благо, по их количеству Харьков занимал одно из первых мест в империи. Хотя и среди них попадались всякие. Например, Варьете-буфф предназначалось исключительно для мужчин. Так что и до показа эротических фильмов по коммерческим телеканалам харьковчане не бы­ли обделены подобными зрелищами.

С огромным доходным домом на углу Дмитриевской и Екатеринославской связана любопытная история. Когда воз­водился дом страхового общества «Россия» («Дворец труда»), находившиеся там прежде небольшие дома разобрали на кирпич. Именно из этого сэкономленного кирпича и бы­ло построено здание доходного дома. В результате подрядчики положили себе в карман огромные суммы денег.

Чуть дальше по левой стороне располагается также реконструируемый сегодня дом крупнейшего в Российской им­перии производителя резины — товарищества «Треугольник» (№ 35). А еще через сто метров Екатеринославская пересекает Жандармскую площадь, на которой находилось третье по­лицейское управление (между прочим тут до сих пор располагается Ленинский райотдел милиции).

В этом же районе стоит здание международной таможни (сегодня — народный суд), где тщательно проверялось качество приходивших из-за границы товаров. Нужное дело.

Но конечно же, главным событием в истории Жандармской площади была забастовка ассенизаторов, которые выехали на площадь и одновременно опустошили здесь содержимое своих бочек. Старожилы говорили, что этот запах запомнился им на всю жизнь.

А над всем этим безобразием высилась, как, впрочем, высится и сегодня, пожарная каланча. В то время в Харькове бывало до двухсот пожаров ежегодно. Из них только 60 замечалось с каланчи, об остальных сообщали либо по телефону, либо с помощью специальной электрической сигнализации. В людных местах стояли своего рода «телефоны-автоматы». Для того, чтобы вызвать пожарных, надо было разбить предохранительное стекло и нажать кнопку.

В начале ХIХ века о пожаре давали знать специальными трещотками. На сигнал барабанным боем отзывалась га­упт­вахта, вызывая полицию с пожарным инструментом и обы­­вателей. Правда, пожарные не всегда могли приехать во­время, потому что (цитирую документ 1818 года) «пожарные лошади употреблялись в посторонние тяжкие работы, приходили от того в худобу, делались неспособными к подъятию пожарных инструментов и даже издыхали».

А нам остается надеяться, что с почти полным исчез­новением лошадей подмога всегда поспеет своевременно. Хотя, безусловно, самый радикальный способ борьбы с пожарами — их не разжигать. Надеюсь, вы не курите в по­стели?..