Глава 1

Мне казалось, что Америка хорошо нам известна, ну хотя бы по глянцевым репортажам Михаила Таратуты. Но при ближайшем рассмотрении что же оказывается? Красивая и широкая река Потомак, на которой стоит город Вашингтон, обернулась невероятно грязной и загаженной речушкой, по сравнению с которой родные Уды и Лопань кажутся образцом экологического совершенства! И меня впервые посетило чувство человека, которого обманули... Однако мы что-то слишком резво пустились в прогулку по свежему воздуху. Сначала нужно побеспокоиться о крыше над головой.

Отели в Америке бывают разные. Фешенебельные, фаршированные дорогими пятикомнатными номерами. А есть и такие, где живут скромные иностранные гости. Иногда случается так, что их селят на подземном этаже, то есть, по-нашему, в подвале, с окнами в коридор. В США это достаточно распространенная практика: магазины, офисы, гаражи — все на несколько ярусов уходит в глубь земли.

Стоит же сия подземная берлога всего ничего — 160 долларов в сутки. Это цена подержанного, но довольно крепкого автомобиля. Так что за три недели путешествия можно разжиться довольно приличным автопарком.

К слову сказать, уже после возвращения домой в газете «Событие» я наткнулся на интервью с одним из наших эми­грантов. Знаете, из числа тех, кто заехал к нам на часок поучить бывших соотечественников уму-разуму. И оный заморский гость возьми и брякни, что дороги в Нью-Йорке, цитирую, «гладкие, как бильярд». От такой чудовищной лжи у любого сведущего человека волосы на голове бы зашевелились. Всей Америке известно, что дороги в Нью-Йорке и Вашингтоне безобразные, и покрытие улиц, если не в Харькове, то в Киеве, уверяю вас, лишь немногим ху­же. Это по поводу гладкого бильярда и его заезжих по­клонников.

Да и как выясняется, далеко не все в Америке ездят на личных автомобилях, хотя трамваев и троллейбусов тоже увидеть не пришлось. А самым распространенным общест­венным транспортом является метро, однако в вечернее вре­мя им пользоваться избегают.

Американские друзья предупреждали меня: главное в метро — не садиться в первый и последний вагоны, где особенно часто буйствуют различные банды. Можете представить мое состояние, когда я увидел поезд метро в Чикаго, состоящий всего из двух вагонов — первого и последнего.

До некоторой степени любого приезжего может озадачить процесс перехода с одной линии метрополитена на дру­гую. Поезд, который я ожидал в течение двадцати минут, так и не появился. Составы курсируют без строгого гра­фика, по мере заполняемости на конечных остановках, что в выходной день становится проблемой.

Тоскливое ожидание вашего покорного слуги скрасила любопытная будка, в которой можно погреться в теплых лучах ярких ламп. И ни одному хулигану даже в голову не приходит их разбить.

Однако подобный порядок царит далеко не везде. Если уж прямо у решетки Белого дома валяются груды грязи, то о трущобах и говорить нечего. А трущобы, как, впрочем, и огромное количество бездомных, в Америке очень даже представлены.

Например, отличный экземпляр американского бомжа мы обнаружили сидящим прямо на памятнике Тарасу Шевченко в Вашингтоне. И что бы там ни говорили представители украинской диаспоры, будто именно они являются истинными хранителями национальной культуры, на памятнике Шевченко в русифицированном Харькове посторонние предметы никогда не валялись.

Разъезжая по этим, новым для нас городам и слушая разглагольствования тамошних украинских переводчиков, час­то ловишь себя на мысли, что не понимаешь диаспору. Когда им выгодно — они вспоминают о своем украинском происхождении и умиляются, но когда реалии исторической родины их по каким-то причинам не устраивают, быстренько отбегают на безопасное расстояние и заявляют — мы патриоты Америки и стопроцентные американцы.

Вообще, миф о единой американской нации еще более навязчив, нежели легенда о советском народе. Какое там един­ство — они живут в разных этнических кварталах. И не дай бог белому сунуться ночью в черный район или семье арабских эмигрантов поселиться на улице, где живут евреи-ортодоксы. И наиболее ярким примером раздельного этни­ческого существования является самый знаменитый город Аме­рики — Нью-Йорк.

Скажу честно, сначала этот монстр меня просто напугал. Узкие, забитые автомобильными пробками улицы, подобно кронам фантастических деревьев смыкающиеся над головой небоскребы, да и цены здесь процентов на десять выше, чем во всей остальной Америке. А вы же понимаете, как угнетающе это действует на наших граждан!

Знаменитая Пятая авеню при ближайшем знакомстве выглядит довольно убогой в архитектурном отношении улицей. Куда более симпатичней оказалась Парк-авеню, которая идет параллельно Пятой. Да и то, когда спускается вечер и зажигаются рождественские огоньки на деревьях, потому что дома — это те же самые коробки.

Конечно, впечатляет панорама Манхэттена с другого берега Гудзона. Почти как вид на Салтовку со спуска Веснина. Видимо, особое свойство архитектурных коробок во всем мире — на расстоянии становиться как-то симпатичней. И ес­ли я скажу, что это не более чем оптический обман, — вы мне не поверите.

Вашингтон, напротив, похвастаться высотными сооружениями не может, зато здесь имеется замечательный заповедный район — Джордж-таун, в котором подавляющее количество зданий построены в XIX веке или, в крайнем случае, стилизовано под архитектуру того времени. Нашим рьяным архитекторам стоило бы поучиться у американцев сохранять свое неповторимое наследие, а не гоняться за призраками заокеанских небоскребов — всему свое место.

Впрочем, Джордж-таун — это лишь небольшой район Вашингтона — города сугубо официального и, я бы сказал, помпезного. Сколько раз мы плевали на сталинский неоклассицизм, между тем, Вашингтон напоминает даже не сталинскую Москву, а Берлин эпохи Третьего рейха. Огромное количе­ст­во псевдоклассических сооружений и скульптур. Физиче­ски ощу­щаешь, что находишься в сердце империи. Американцы так нам и рекомендовали этот город — столица мира. Ни больше ни меньше.

Ну да бог с ней, столицей. США — это не только Вашингтон, Нью-Йорк или, скажем, Чикаго. Опора и главная сила Америки заключается в ее провинции, и именно уровень жизни в провинции является истинным показателем уровня жизни в стране.