9.5.1.7 Что досталось нам в наследство?

В настоящее время мы живем в стране под управлением марионеточного правительства, решениями которого и нашими руками разрушена самодостаточная экономика СССР – базис благополучия его населения. Территория единой страны расчленена на части, которые в качестве сырьевых придатков вписаны в мировую хозяйственную систему.

Наибольший вред стране нанесли представители так называемых «общественных наук»: философы (не развили методологию познания, очищенную от марксистского вздора), психологи и педагоги (не выявили потенциал развития человека и не создали методик обучения детей, раскрывающих их потенциал личностного развития, вследствие чего школа до настоящего времени — инструмент зомбирования и подавления творческого потенциала), историки (не выявили библейский проект порабощения человечества — доминанту глобальной политики последних нескольких тысячелетий), экономисты (все их теории непригодны для организации эффективного управления народным хозяйством в интересах трудящегося большинства).

Экономическая драма, разворачивающаяся на территории бывшего СССР и в странах Восточной Европы (в том числе и в Украине), — плод ультра либеральной политики в экономической сфере, которая в той или иной степени воплощалась вот уже 20 лет. После краха советского блока и СССР в большинстве государств победили либералы-западники, на словах требующие «создания равных экономических условий для всех» (т. е. либерализации внешней торговли и условий для иностранного бизнеса), но при этом фактически действующие в интересах Запада. Ведь было совершенно очевидно, что в результате либерализации внутреннего рынка постсоветских стран более мощная западная экономика поглотит местные производства и бизнес, нейтрализовав сильных конкурентов и уничтожив слабых.

Самым главным умолчанием в позиции «либералов-западников» было то, что государство в таком случае перестает самостоятельно определять приоритеты своего развития, превращаясь в периферию чужой экономической системы и теряя многие хозяйственные сектора. А это потеря независимости страны.

Но двадцать лет назад об этом мало кто задумывался — все радостно бросились в объятия Запада сквозь пучину «шоковой терапии», безработицы и массовых скитаний по Европе в поисках заработка. Фактически осколки советского блока расстались с экономической независимостью в угоду политическим мифам — набившие оскомину вариации на тему «имперской Москвы, высасывающей соки» из несчастного народа, повторялись в разных вариантах во всех странах СНГ и Восточной Европы — от Киева до Праги. Что ж, что такое по-настоящему «высасывать соки» из «народа», рядовые жители узнали совсем скоро и на собственном опыте — кредитная удавка затягивается все туже, а зарабатывать деньги становится все сложнее… Если инвестиции идут не на развитие производственного сектора, а расходуются на импортный ширпотреб, то без постоянного притока валютных поступлений рост ВВП будет невозможен. Финансовая система государства, словно наркоман, требует все новых и новых внешних денежных инъекций – кредитов. Более того, чтобы продлить пребывание страны в комфортной иллюзии экономического роста, объем кредитов должен все время увеличиваться.

В экономическом смысле лозунги вроде «геть від Москви», означали лишь разрыв системы кооперации и производственных цепочек, потерю рынков сбыта, а как следствие — утрату промышленности, деградацию науки, системы научно-технических разработок и кадрового потенциала. А терять было что, но, к сожалению, от всего этого мало что осталось, новым хозяевам была ни к чему лишняя конкуренция…

Большинством населения деградация и разрушение производственного потенциала своей страны воспринимались как «реструктуризация экономики для обеспечения ее эффективности» и «отсечение неэффективных секторов».

Наступление «светлого колбасного завтра», о котором так мечтали поколения диссидентов, обеспечил полноводный поток денег, влившийся в страны СНГ и постсоветской Европы. Финансовые вливания позволили жителям жить на одолженные деньги или украденные в ходе приватизации деньги. Жители постсоветских стран бросились в омут потребительского кредитования, покупая в кредит новые автомобили, подорожавшее жилье и прочие блага западного потребительского рая. Импортные товары, купленные на заемные деньги, оборачиваясь в экономике, создают добавленную стоимость в секторах оптовой и розничной торговли, транспорта, обслуживания и т. п., что повышает ВВП, производимый в сегменте услуг. Поэтому рост доходов госбюджета обеспечивался за счет увеличения сектора услуг, а вот реальный сектор экономики при этом сокращался.

Процесс деградации экономики, а именно ее производственного потенциала четко виден на примере изменения доли основных секторов в структуре ВВП. Впрочем, скептики могут возразить, что рост доли сектора услуг при одновременном снижении доли производственных секторов в ВВП — общемировая тенденция, отражающая прогрессивный процесс, который свидетельствует об успешном продвижении по столбовой дороге прогресса.

Действительно, в мировом масштабе вклад сектора услуг в ВВП по результатам 2008 г. Составил 64% против 32% промышленности и 4% сельского хозяйства. Но в то же время в экономике Китая производственный сектор доминирует над сектором услуг, составляя около 60% ВВП (11% — сельхозпроизводство, 49% — промышленность). А в ультра потребительской экономике США ситуация диаметрально противоположная: в структуре ВВП индустриальный сегмент вместе с сельским хозяйством едва превышают 20%, тогда как на сферу услуг приходится 79%.

Этот пример весьма показателен, являя собой убедительный ответ сомневающимся: если экономические проблемы в США уже очевидны, то Китай — остров стабильности в бушующем море мирового кризиса³⁸⁰. И немаловажный фактор такого положения дел — именно развитый реальный сектор экономики КНР.

В случае сокращения внешнего финансирования экономики самое резкое снижение начинается как раз в непроизводственных секторах, где происходило перераспределение кредитных денег. Это влечет за собой общий спад в экономике страны, начинается своеобразная цепная реакция — падение в одних сегментах вызывает спад в других. В результате небольшое снижение ВВП перерастает в стремительный обвал, а степень падения экономики зачастую превышает уровень виртуального роста, достигнутый благодаря долговой накачке.

Последствия резкого падения экономики известны на опыте многих стран, пострадавших от финансово-экономических катаклизмов в прошлые годы. Финансовый обвал приводит к остановке предприятий и снижению зарплат, вызывает рост безработицы и резкое сокращение поступлений в госбюджет, а это влечет за собой невыплату пенсий и зарплат в госсекторе, приводя к повальному обнищанию населения. Не имея достаточно денег, потребители резко сокращают покупки, что приводит к дальнейшему уменьшению ВВП, а экономика страны окончательно попадает в «отрицательную спираль», когда ухудшение в одном сегменте влечет за собой падение в других. Но главное в данном случае — нарастающий обвал приводит к тому, что все национальные активы дешевеют во много раз. Находясь под долговым прессом, субъекты экономики страны-банкрота вынуждены распродавать свои активы за «смешные деньги» — т. е. по цене, составляющей небольшую часть их реальной стоимости.

Череда банкротств в этих странах приведет к тому, что земля, недвижимость, остатки промышленности и все ценные активы окажутся в чужих руках, будучи за копейки приобретены финансовыми воротилами. А большинство трудоспособного населения превратится в трудовых мигрантов, вынужденных под гнетом персональных долгов работать за гроши или скитаться по континенту в поисках хоть какого-то заработка.

Если верить отечественным политикам и телевизионным новостям, то причиной нынешних экономических неурядиц в Украине является мировой кризис. Но стоит копнуть глубже — и становится ясно, что нас снова пытаются обмануть: необходимо все же разделять мировой кризис и проблемы украинской экономики. Для спасения страны и для спасения ее экономического потенциала требуется срочно восстанавливать производство, ориентированное на внутреннее потребление. Но кто это способен сделать? Нынешняя власть точно не сможет. Не только потому, что не знает и не умеет, но еще и потому, что потеряны, разрушены необходимые для этого государственные структуры. А непотопляемость «оранжевых» и «голубых» либералов объясняется просто – они решают задачу перераспределения собственности в пользу транснациональных финансовых корпораций.

От «высокой» политики перейдем к общеизвестным и печальным фактам, если за годы независимости³⁸¹ главный показатель экспорта – 60% - необработанная продукция низких переделов, то есть сырье, а сейчас – 54%, то все равно не произошло структурных качественных изменений в системе производства и это главный итог! И мечтать, что тут что-то случится эдакое после нынешнего кризиса, по крайней мере, наивно. Потому что из ничего не возникнет предприятий, которые экспортировали бы, к примеру, электронную продукцию. Пока на финансовых спекуляциях можно будет зарабатывать в сто раз больше, чем в реальной экономике, у последней не будет никаких шансов на развитие и даже на выживание. Украина не станет конкурировать в высокотехнологичных отраслях – некому и нечем, остались только черноземы. К сожалению, если ситуация на Украине будет развиваться по нынешнему сценарию, то скорее всего уже в ближайшие годы нашу страну ждет участь Аргентины – богатейшие поля ограждены заборами и охраной, выращиваются в основном технические культуры, а весь продовольственный урожай вывозится за рубеж – более платежеспособным клиентам.

Впрочем, Украина не одинока в своих теперешних проблемах: долларовая петля затянулась вокруг многих стран, правительства которых ради виртуальных ценностей глобализации пренебрегли элементарным здравым смыслом и, прежде всего, в экономике.